Не зови меня больше в Рим

А вот характер Габриэллы Бертано показался мне с первой же встречи куда более покладистым и гибким. Лет тридцати, красивая, серьезная, во взгляде угадывалась большая сдержанность. Она сообщила, что очень часто работает в паре с Абате, и я готова была поклясться, что они идеально дополняли друг друга. По-испански она не говорила, но язык понимала, а чтобы мы понимали ее, объяснялась по-итальянски короткими и ясными фразами, сопровождая их красноречивой мимикой. Я решила, что больших языковых проблем у нас не будет, хотя Гарсон еще только осваивался с итальянским и порой просил повторить сказанное.

Оба poliziottos до мелочей изучили дело Сигуана, едва получив документы из Барселоны. Целью нашего приезда было отыскать нужного нам человека, и все, что нам до сих пор удалось о нем узнать, сейчас играло первостепенную роль. У них было слишком мало времени, чтобы разработать конкретный план, но они, безусловно, все последние дни занимались исключительно этим делом.

Не теряя времени на лишние разговоры, Абате положил перед нами полицейское досье на Катанью. С фотографии на нас смотрел мощный мужчина с орлиным носом и бычьей шеей, лицо у него было мерзким и маловыразительным.

– Мелкий уголовник, схваченный на месте преступления и отсидевший за это положенный срок, – пояснил Абате. – Правда, потом следы его теряются. Какие выводы вы можете из этого сделать, инспектор?

Я не ожидала, что меня вот так вдруг, ни с того ни с сего, подвергнут экзамену, и поэтому молчала, рассудив, что это вопрос риторический. Ничего подобного: Абате ждал ответа, глядя на меня с видом непреклонного профессора. Я ответила не без раздражения:

– Можно предположить, что все это время он вел себя в рамках закона, хотя для уголовника, который, вне всякого сомнения, только что совершил несколько преступлений в Испании, три года примерного поведения – срок слишком долгий. В чем-то он должен был за этот период запачкаться.

– Brava![1] – выпалил Абате, сверля меня взглядом и улыбаясь еще веселее. Потом изобразил на лице непонятную гримасу и сказал: – Но это не все. Если действительно именно Катанья убил Сигуана, а потом Киньонеса, выступая в роли киллера, и было это пять лет назад, что-то здесь не складывается. Какие у вас на сей счет соображения, инспектор?

Но я решила, что не стану больше терпеть, чтобы меня допрашивали как школьницу, и ответила:

– Я могу изложить вам, что думаю на сей счет, дорогой коллега, но буду очень признательна, если вы прекратите обращаться ко мне как к участнице телевизионного конкурса. Если вы желаете проверить, чего я стою в профессиональном плане и каковы мои дедуктивные способности, загляните в мое досье – оно имеется в вашем распоряжении. И содержит достаточно информации.

Гарсон, услышав мои слова, буквально онемел. Габриэлла смотрела на меня с таким видом, словно сомневалась, верно ли поняла сказанное. И только Абате по-прежнему улыбался счастливой улыбкой, отреагировав еще более пылко, чем прежде:

– Brava, bravissima! Но вы должны понять меня правильно, я всего лишь хочу убедиться, что наши взгляды в этом пункте совпадают, чтобы решить, как действовать дальше.

– На это я вам скажу вот что: поведение Катаньи кажется мне странным. Если он наемный убийца, который по заказу какого-то врага Сигуана убил фабриканта, а потом и Киньонеса как единственного свидетеля, почему он опустился до кражи в магазине электробытовых приборов в составе небольшой банды? Киллерство – куда более доходное занятие.

– Вот именно! И я вижу такие варианты объяснения: не исключено, что Катанья – никакой не киллер, а просто проходимец без гроша в кармане, который случайно познакомился в Киньонесом и решил заработать, поучаствовав в этом спектакле с проституткой. Но такая версия противоречит имеющимся у вас данным: он убил Сигуана сразу, как только проверил его документы, и не взял ничего ценного с места преступления. Можно также предположить, что он вовсе не профессиональный убийца, а просто готовый на все мерзавец, и он совершил оба убийства потому, что кто-то ему заплатил.

– Хочу напомнить: судя по всему, он совершил и третье убийство.

– Да, но убийство Джульетты Лопес безусловно связано с двумя предыдущими. И это укрепляет мои подозрения, что Катанья – идиот, а не расчетливый профессиональный убийца, и что на него полагается лишь тот, кто его нанял, – гипотетический враг Сигуана.

– В таком случае дело осложняется.

– Наверняка, ведь всегда проще идти по следу настоящего профессионала, чем искать незадачливого дилетанта.

– А на что жил Рокко Катанья после того, как вышел из тюрьмы, и до того, как получил плату за убийство Джульетты?

– Не знаю.

Тут в первый раз подал голос Гарсон:

– Этот Катанья прикончил трех человек, и это показывает, что он закоренелый убийца – то есть лепешка-то оказалась слоновьей.

Ispettore Абате вдруг расхохотался, словно услышал остроумнейшую шутку. При виде нашего общего изумления он счел нужным объясниться: