Неандертальцы. Иное человечество

Климат же к концу пребывания неандертальцев в Крыму заметно ухудшился. Об этом свидетельствует то, что при раскопках крымских пещер встречаются остатки тундровой мыши – лемминга, что «говорит о суровых и холодных условиях в Крыму в период вюрмского оледенения» (В.А. Ранов. «Древнейшие страницы истории человечества». 1988).

Кабази, Буран-Кая, Заскальная и другие неандертальские стоянки

Большая часть находок сделана на склонах гор на юге Крымского полуострова. Жилища неандертальцев – а они селились группами по 15–20 человек – располагались непременно у подножия отвесных скальных стен, защищавших их в холодную погоду от ветра и дождя. Место выбиралось неподалеку от реки, чтобы всегда иметь в достатке воду. Возможно, неандертальцы жили в шалашах, сооружая их из веток и гибких стволов деревьев, но об этом можно только гадать, поскольку органические материалы давно истлели.

Как правило, неандертальские стоянки в Крыму находились близ оврагов, обрывов и других мест, где особенно удобно охотиться на стадных животных, например, лошадей, загоняя их на верную смерть. Для поимки мамонтов древние крымчане, вероятно, использовали ямы и естественные скальные расщелины, добивая оступившихся животных копьями (Н.К. Верещагин. «Записки палеонтолога. По следам предков». 1981).

Перенесемся на одну из стоянок, в окрестность горы Кабази, к югу от Симферополя, где неандертальцы жили 70–40 тысяч лет назад. Первооткрывателем ее стал в 1880 году молодой студент-зоолог Санкт-Петербургского университета Константин Сергеевич Мережковский, старший брат знаменитого впоследствии поэта, прозаика и философа Дмитрия Мережковского.

Здесь, прямо у отвесной стены, располагался лагерь – Кабази-V. В пятистах метрах вниз по склону, в тени известняковой кручи, находился еще один лагерь – Кабази-II. Судя по всему, там разделывали пойманную добычу.

Всего в десятке метров оттуда протекала река Альма. В теплое время года неандертальцы часто приходили сюда – и не только ради воды или прохлады, но и за добычей. Они охотились на приходивших на водопой степных ослов, а потом, в отличие от своих современников – гомо сапиенс – не несли неразделанные туши к жилищам, а, оттащив в Кабази-II, вырезали самые мясистые части, например, филей и кострец, и их-то и брали с собой, возвращаясь на вершину горы. Подобное поведение появилось у наших предков гораздо позже – около 40 тысяч лет назад.

Другой излюбленной добычей неандертальцев являлись сайгаки. Древние крымчане были достаточно умны, чтобы не бросаться с копьем на любое животное, шедшее им навстречу. Они выбирали преимущественно тех зверей, которые хоть и весили много, но были не опасны для человека. Правда, настичь тех же сайгаков – задача нелегкая: они – отменные скакуны. Только что животное мирно паслось на одном месте – и вдруг разгонялось до 60 километров в час.

Обычно сайгаки кочевали в крымских степях огромными стадами, насчитывавшими до шестисот голов. Для охоты на них требовалась не столько сила, сколько выносливость и недюжинная смекалка. Порой вслед за стадом приходилось совершать марш-бросок протяженностью в 20–30 километров, выжидая малейшую промашку одного из сайгаков. Значит, охотники хорошо знали повадки животных и заранее планировали, что сделают, если какая-нибудь антилопа случайно замешкается.

В местечке Буран-Кая, к северо-востоку от Симферополя, где некогда находился лагерь неандертальцев, археологи реконструировали, как протекала охота на сайгаков.

Очевидно, неандертальцы помнили, что в определенное время года сайгаки приходят пастись в степь в окрестности Буран-Кая. Рассчитывать на случайную встречу со стадом было нелепо: сайгаки очень быстро передвигаются, порой проходя за ночь до ста километров. Место засады выбиралось весьма обдуманно: животные шли к реке на водопой; по пути туда надо было миновать узкую долину, имевшую форму воронки. Тут-то и прятались охотники. Они были вооружены кремневым оружием, причем наконечники копий изготавливали из разновидности кремня, которая встречается лишь в 15–20 километрах отсюда. Шкуры срезали плоскими кремневыми ножами.

Российские археологи, исследуя найденные наконечники копий под микроскопом, обнаружили на кромках клинков крохотные закругления. После ряда экспериментов выяснилось, что подобные дефекты образуются, если подолгу носить эти орудия в кожаной сумке. Вероятно, неандертальцы так и делали, отправляясь на охоту с баулами, словно спортсмены – на очередной матч.