Неаполь – город миллионеров

АМАЛИЯ(тоном, не допускающим возражений, но без драматизма). Нечего было ходить. (Разговаривает как бы сама с собой.) Кругом затемнение, а ты возвращаешься ночью четверть второго… Что скажут соседи? Вчера вечером я промолчала, потому что было поздно… Веди себя как подобает, не то я с тебя шкуру спущу! Иди готовь кофе, скоро начнут приходить клиенты…

Мария Розария уязвлена, немного раздосадована; молча уходит.

ДЖЕННАРО(появляется. Он еще не привел в порядок свою одежду, рубашка не заправлена в штаны. Во время последующей сцены он намыливает лицо, чтобы побриться перед маленьким зеркальцем, висящим на перегородке). И это девушки! За молодежью только и следи, глаз с нее не спускай!

Амалия не отвечает. Достав из-под матраца мешочек, она насыпает фасоль в горшок, стоящий в углу. Дженнаро этого не замечает.

АМАЛИЯ(в сторону «дворика»). Когда приготовишь кофе, свари вот эту фасоль… (Идет к «дворику» и передает горшок Марии Розарии, которая берет его и выходит.)

ДЖЕННАРО. Значит, у нас есть фасоль?

Амалия не отвечает.

ДЖЕННАРО. Я спрашиваю!

Голос Аделаиды в глубине переулка: «Ассу, подожги пару полешек, сварим немного постного супа…» Входит Аделаида. Это простая женщина среднего возраста, хитрая, болтливая. В руках у нее старая хозяйственная сумка с провизией, видны пучки зелени.

АДЕЛАИДА. Донн'Ама, я проводила Ритуччу в школу и по дороге купила ей гостинцев, потому что она не капризничала… Ну до чего же хороша ваша дочка! А как рассуждает!

Амедео появляется слева в комбинезоне слесаря — газовщика, подходит к комоду, берет щетку и начинает чистить фуражку, которую принес с собой. Он слышит последние слова Аделаиды и польщен похвалой маленькой сестренке, о которой идет речь.

Она ведет себя прямо как совсем большая! Сколько же ей лет?

АМЕДЕО(вмешивается). Пять!

АДЕЛАИДА(нежно). Благонравная, как старушка! А как рассуждает! Как чисто говорит! Я нарочно спросила: «Кого ты любишь?» А она мне отвечает: «Маму».

ДЖЕННАРО. Она и вправду обожает свою мать.

АДЕЛАИДА. «А папу?» «Он дурак!» — отвечает она. Ну так чисто, так чисто слова выговаривает… «Рэ» у нее совсем хорошо получается… (Продолжает разговаривать с Амалией.)

Дженнаро, уязвленный словами Аделаиды, косо смотрит па нее, а также на жену и на сына, которым, кажется, понравились слова соседки.

ДЖЕННАРО(после паузы, говорит медленно, сам не веря в убедительность своих слов). Я не принимаю всерьез мнение девочки. Ей всего пять лет… Подумаешь, тоже авторитет. (Обиженно, с упреком, к Амедео.) А вы не учите ее всяким словам.

АМЕДЕО. Разве это мы ее учим? Она сама слышит их в переулке!

ДЖЕННАРО(теряя терпение). Нет, ты учишь! Распускаешь язык дома, а девочка слышит и повторяет!

АМЕДЕО. Я? Да вы с ума сошли!

ДЖЕННАРО. Ладно, если вам будет угодно…

АМЕДЕО. Так оно и есть!

ДЖЕННАРО. Я с вами не желаю говорить…..

АМЕДЕО. А зачем же тогда разговариваете?

ДЖЕННАРО(признавая свой промах). Да вот, всегда забываю!

АДЕЛАИДА(примирительным тоном) Дон Дженна, вы не обращайте внимания… Это ангельские уста. (Имеет в виду девочку.)

ДЖЕННАРО. А произносят слова дьявола!

АДЕЛАИДА. Это шалость… захотелось девочке пошалить… Она до самых дверей школы повторяла, как припев песенки, вот так вот, взявшись за платьице… (Копирует жесты и голос девочки, нараспев.) «Папа — дурак! Папа — дурак!»

ДЖЕННАРО(сердито). Нет, это она не в переулке набралась… Это ее мама учит…