Небеса любви

– Нет, ошибаетесь. – Паскаль отстранил ее руки от лица и заставил жену посмотреть ему в глаза. – Если вы захотите увидеться с братом, я не стану вам мешать. Но для этого вы должны вести себя разумно.

– Жан-Жак – единственный на свете человек, который меня понимает. Я люблю его, и я хочу быть с ним рядом. Что же в этом неразумного? – всхлипывая, проговорила Лили.

– Вы все правильно сказали, но у вас будет много дел именно здесь. Поэтому не рассчитывайте на то, что вам удастся много времени проводить в замке. Как только закончите все домашние дела, можете заниматься тем, чем пожелаете. Но не раньше.

Лили прикусила губу.

– Вы и впрямь негодяй! И я вас презираю! Я думала, вы пытаетесь стать мне другом, но теперь я понимаю: вы всего лишь хотели втереться в доверие к моему брату, чтобы он дал вам работу!

– Чтобы он дал мне работу? – переспросил Паскаль. – Вы действительно так думаете?

– Да, конечно! И ваш план сработал, разве нет? Должно быть, вы наговорили ему про меня гадостей, раз он так со мной поступил.

– Вообще-то я почти ничего ему не рассказывал. Только то, что наш брак был заключен против нашей воли. И прошу вас, Элизабет, хватит об этом.

Лили уставилась на грязный пол.

– Это еще почему? Жан-Жак – мой брат, и я имею право знать, о чем вы говорили.

Паскаль со вздохом откинул со лба волосы.

– Да, вы правы. Мы еще говорили о виноградниках вашего брата и об их состоянии.

– Я вам не верю. Вы чего-то не договариваете. Вы наверняка сказали ему что-то такое… из-за чего он меня отправил в такую развалюху.

– Я сказал только об одном… О том, что мы нуждаемся в собственном жилье. И вот еще что… Как хотите, так и трактуйте мои слова, но ваш брат ясно дал понять, что не хочет, чтобы мы жили с ним под одной крышей. Так что в этом наши желания совпали. Именно поэтому мы будем жить здесь. Придется довольствоваться тем, что имеем. А сейчас… Пожалуйста, поищите свечи. Ночь надвигается, а когда прибудет слуга вашего брата – неизвестно.

Слуга из замка так и не появился. Ни в этот вечер, ни на следующее утро. Лили легла спать на матрасе на галерее, завернувшись в подбитый бархатом плащ, который извлекла из дорожного сундука. «Судя по всему, так мне и придется спать всю оставшуюся жизнь», – думала она, то и дело вздыхая. Негодяй же предпочел спать на соломенном тюфяке, который притащил из амбара и положил перед камином. Ему, наверное, было тепло, а вот она, Лили, всю ночь дрожала от холода и ворочалась. Даже Фасолинка ее бросила, отдав предпочтение теплому местечку у камина рядом с негодяем.

Лили проснулась с занемевшими членами и начинающимся насморком. Проснулась – и тут же уткнулась лицом в бархат, чтобы не видеть все, что ее окружало. Ощущения были сродни тем, что она испытывала, ночуя в часовне, хотя здесь у нее было одно очевидное преимущество: ее никто не держал взаперти. Посмотрев вниз, Лили увидела пустой матрас, куртку мужа на полу, а на этой куртке – свернувшуюся клубочком Фасолинку. В камине же догорали последние угольки.

Лили позавидовала Фасолинке; та, по крайней мере, не мерзла всю ночь. Встав с матраса, Лили потянулась, ополоснула лицо холодной водой из оловянной кружки, оказавшейся рядом с матрасом, затем оделась и быстро спустилась вниз. И она про себя ругала мужа последними словами. Этот негодяй обрек всех на голод и холод, ему не было дела ни до нее, ни до себя самого.

Фасолинка, радостно подпрыгнув, подбежала к хозяйке и уткнулась в ее лодыжки холодным носом.

– Чего тебе? – пробурчала Лили. – А… ты, наверное, проголодалась? Понятно. Убери от меня свой нос. Мне и без тебя холодно. – Лили подошла к буфету и достала остатки от вчерашнего хлеба. – Вот, бери… – сказала она.

Щенок в растерянности смотрел на хлеб.

– Это твой завтрак, – объяснила Лили. – Это еда, понимаешь? А ты чего ждала? Парной говядины?

– Ей было бы понятнее, чего от нее хотят, если бы вы не совали ей весь этот ломоть.

Лили вздрогнула – и обернулась. В проеме двери, ведущей в амбар, стоял ее муж. Он держал в руках еду – и ухмылялся! О, как же ее бесила эта его ухмылка! Но больше всего выводило из себя другое: он вовсе не выглядел уставшим.

– Я… Я всего лишь пыталась ее накормить, – пробормотала Лили.

– Если вы выйдете из дома, то увидите флягу с молоком, которое я надоил у коровы, любезно позволившей мне это сделать. Разломите хлеб на кусочки, затем найдите миску и вымочите хлеб в молоке несколько минут. Миску можно выставить за дверь. Фасолинка слишком мала, чтобы есть хлеб в том виде, в котором вы ей его предлагаете.

Лили не нашла, что сказать, лишь вздохнула.

– Но вначале, – оставив еду на столе, муж вернулся в амбар и сейчас нес в дом дрова, – я бы вышел с ней погулять. Должно быть, ей ужасно хочется в туалет.

– О!.. – в смущении воскликнула Лили. Как же она сама до этого не додумалась?