Небеса рассудили иначе

– Что конкретно она пыталась узнать?

– Понятия не имею. Я ей сразу сказал, меня все это не колышет.

– О вашем дяде, Аркадии Чадове, она расспрашивала?

– Само собой. Только я о своем дяде ничего не знаю. Он сгинул, когда меня еще на свете не было. Мать о нем особо не рассказывала. Знаю, что его жена и сын погибли. В нашем деревенском доме. Я его продать собирался, да все руки не доходили. Мать дом не любила, что вполне понятно, и мне в нем было не по себе. А вот Соньке там точно медом намазали, таскала меня туда при каждом удобном случае. И даже одна ездила.

– И чем она там обычно занималась? – делая заметки в бумагах, задала я очередной вопрос.

– В вещах рылась, которые после пожара остались. На чердаке всякий хлам разглядывала, чердак-то не пострадал. И с местными болтать любила.

– О чем?

– Откуда мне знать? Говорила, ее интересует наша общая история… Надеялась, что в деревне еще помнят ее отца и моего дядю… На даче труп нашли, да? – сменил он тему.

– Давнее захоронение.

– Это мой дядька?

Я пожала плечами:

– Вполне вероятно.

– А это вообще возможно установить?

– Вы же родственники, значит, возможно.

– По результатам ДНК, вроде это так называется? Мама его искать пыталась. Думала, что вернется, а он все это время… – Туров покачал головой и отвернулся.

А я подумала, парень он вполне нормальный и ничто человеческое ему не чуждо.

– Софья когда-нибудь говорила вам, что ее отец получает письма с угрозами?

– Может, и говорила. Большинство ее слов я мимо ушей пропускал. Она трещала, как сорока. Девки обычно болтливы, мне досталась очень болтливая. Еще и спрашивала каждую минуту: «Неужели тебе не интересно?» Мне не интересно. Ее отец мне по барабану и все прочие родственники тоже. Что еще?

– Когда вы узнали о ее беременности?

– За пару дней до того, как все произошло.

– Вы поссорились?

– Тогда? Нет. Чего нам ссориться? Ну, залетела. Бывает. Жениться я не собираюсь, по крайней мере в ближайшие пять-шесть лет, а ребенка конечно бы не бросил. Я что, урод какой-то? Но ей ребенок нужен так же, как мне женитьба. Понимаете? И концерт она устроила по одной причине: чтобы все свалить на меня.

– Что свалить? – решила уточнить я.

– Ну… ребенка она не хотела, – терпеливо принялся объяснять он. – Скажи я: «Делай аборт», она бы обозвала меня и так и сяк, аборт сделала и считала бы меня скотиной, а себя несчастной жертвой. То есть и от ребенка бы избавилась, и вроде как не грешна. А я сказал: сама решай. Помогать буду, жениться – нет. Получалось все совсем не так, как ей хотелось, и я вроде не совсем мерзавец, и вся вина на ней, если она от ребенка избавится.

– Женщины в такой ситуации ждут от мужчины поддержки, – буркнула я.

– Так я поддержать не против. Я против, когда мне голову морочат. А она только этим и занималась. Еще вопрос: был ли ребенок. Запросто могла соврать. Для драматизма.

– Вы эту тему обсуждали, когда отправились к ее отцу?

– Эту. Не удивлюсь, если Сонька сбежала, чтобы потом, когда вернется, папаша на радостях простил, что залетела. Отца она не то чтобы боится… Боится, что денег не даст, сама-то она трудиться не планировала.

– Вы уверены, что она жива и где-то прячется? Может, догадываетесь у кого?

– Нет. Не догадываюсь. И даже не уверен, что жива. Но очень бы хотел, чтобы так и было. Особенно если не врала и в самом деле беременная. И ребенок этот мой. Что, кстати, тоже вызывает сомнения. У нас были свободные отношения, клятвы верности друг другу мы не давали.

– А что вы думаете о своих компаньонах? – задала я вопрос, сообразив, что ничего нового о Софье он мне не сообщит.

– Компаньонах? – переспросил он и нахмурился.

– Компаньонах или приятелях, с которыми у вас общее дело?

– А-а, вот вы о чем. Я думаю, что они неплохие ребята, правда, иногда торопливые.

– У вас возникли разногласия?

– Нет, с чего вы взяли?

– Слушайте, – не выдержала я. – Не надо в каждом моем слове видеть подвох. Я хочу вам помочь.

– Утопив в дерьме кого-нибудь из них? Нет уж, спасибо.

– А если кто-то из них действительно помог Софье исчезнуть, по ее доброй воле или ей вопреки?

– Оставьте их в покое, – взглянув исподлобья, буркнул он. – Я отлично знаю, кто из них на что способен. Лучше позаботьтесь о том, чтобы меня наконец-то отсюда выпустили.

На этом, собственно, разговор был закончен. Покинув узилище, я вздохнула полной грудью. Вид решеток действовал на меня угнетающе. Потоптавшись немного на месте, я позвонила Агатке. Отчет мой был краток и ее вряд ли порадовал. Еще меньше порадовали намерения покопаться в архивах.

– Не могу понять, на фига тебе это надо? – ворчливо прокомментировала она, однако, дозволила побыть на воле, вместо того чтоб мозолить ей глаза в офисе.