Небеса с молотка. В погоне за ближним космосом

Высокий и тощий бородач Фаррант с легкостью переключался из режима предельной концентрации на своем железе в режим легковесного раздолбайства по жизни и обратно. Все инструменты на его верстаке педантично раскладывались по своим местам на время постройки двигателя и столь же методично убирались в ящики по завершении рабочего дня, который продолжался строго с восьми утра до шести вечера. Он всем своим видом демонстрировал неприятие культуры Кремниевой долины в части позднего начала и столь же позднего завершения рабочего дня, предпочитая усердно трудиться от звонка и до звонка, надев наушники, чтобы ничто не отвлекало, – после чего, сделав всё, что нужно, возвращался домой к жене и пиву, чтобы слегка расслабиться. К ежедневному трепу товарищей по работе он подключался редко, но с радостью показывал им, как делается то или это, если кто-то изъявлял готовность перенять его опыт. Кое в чем Фаррант выглядел еще и ретроградом. Возможно, это ощущение возникало из-за его привычки носить старомодную кепку, как у разносчика газет, и каждый час ускользать на улицу на пятиминутный перекур. Или, может, всё дело было в его нарочито медлительной речи и видимом удовольствии, получаемом им от выступления в роли седовласого ветерана, всё повидавшего на своем веку и снизошедшего до работы исключительно ради того, чтобы излишне ретивая молодежь всё на хрен не запорола.

«Я объясняю ребятам помоложе, что Адам и Крис грезили всем этим с детства, – сказал он. – И мы здесь собраны для того, чтобы воплотить их мечты в реальность. Но для меня самого это просто очередная машина. Хорошо, что все остальные ребята так втянулись в процесс и готовы тут сидеть ночи напролет. По-моему, так лучше для дела в той части, которая касается их. Сам же я люблю возвращаться домой вовремя, чтобы поработать над старыми тачками или просто посмотреть телевизор».

Были, конечно, в Stealth Space и люди, с детства мечтавшие работать в аэрокосмической промышленности, но даже они попали в компанию весьма извилистыми путями. Самые талантливые и трудолюбивые из их инженеров едва потянули рядовые колледжи, а об университетах Лиги плюща даже и не помышляли. Зато они любили и умели всё делать и чинить собственными руками и страстно предаваться тому, что им нравится, а не подстраиваться под скучные академические требования. Иные же, напротив, получив хорошее образование, сразу после этого решили нырнуть в самый омут аэрокосмической практики и немедленно подались в различные стартапы, чтобы доказать свою искусность даже при скудости финансирования и ресурсов.

Трио инженеров в составе Йена Гарсиа, Майка Джадсона и Бена Брокерта относилось ко второй категории. Все трое в свое время разными путями попали в один и тот же стартап Masten Space Systems, базировавшийся в пустыне Мохаве. Заявкой Masten на славу стал в 2010 году проект малого космического аппарата Xombie вертикального взлета и посадки, предтечи ракет многоразового использования. Гарсиа и Брокерт были главными творцами успеха Xombie, и пусть их игрушка до орбиты не добралась и близко, но взлетала и садилась она исправно, и этого хватило для привлечения к их проекту самого пристального внимания Илона Маска, как раз озаботившегося превращением РН производства SpaceX в многоразовые.

Гарсиа был родом с Кубы, откуда, казалось бы, все пути в американское ракетостроение заказаны. Йен, однако, показывал такие результаты на международных олимпиадах по информатике, что получил и полную стипендию на обучение в MIT, и карт-бланш на въезд в США. Свой дар он применил в области написания программ наведения ракет и навигационного управления космическими аппаратами, а после того, как в полной мере проявил себя в этом деле в Masten, получил работу в Ventions, затем и в Stealth Space в качестве главного по навигационному программному обеспечению.

Джадсон вообще был из птиц редчайшей породы и предпочел Ventions, имея на руках действующее приглашение в SpaceX. Он, отработав и отлично проявив себя в Masten и других космических стартапах, благополучно прошел в 2014 году собеседования и у Маска, и у Лондона – и был поставлен перед непростым выбором. Тут самое время сказать, что никто, пожалуй, не питал более пылкой любви к ракетам, чем Джадсон, часто ночевавший чуть ли не в обнимку с машинами и перерабатывавший больше всех в компании, – и это, бесспорно, делает ему честь. Вот и тогда, стоя перед выбором, он не мог не признать, что мастерские Ventions смотрятся убого на фоне великолепия SpaceX, но не мог и не увидеть родственную и воистину вдохновенную душу в Лондоне.