Небеса в бездне

– Я плохо ее помню. – Я пожала плечами. Но по-прежнему не могла забыть пронзительные крики в темноте. Запах сжигаемых тел. И до сих пор ощущала ледяной ужас, впервые сковавший меня при виде воинов Херджа.

– Ты ее помнишь. – Она выпрямилась. – Даже если ты не можешь представить ее себе, когда закрываешь глаза, наши тела и наши души помнят то, чего мы не можем вспомнить. Они навсегда впитывают в себя эти воспоминания. И однажды вы встретитесь. Когда ты попадешь в Солберг.

Я опустила стамеску, удивленно уставившись на нее.

Она улыбнулась:

– Ведь именно туда попадают ваши люди после смерти, правда?

Я посмотрела ей в глаза, пытаясь понять, о чем она думает. Чего хочет от меня.

– Не думаю, что когда-нибудь попаду в Солберг. – Озвучив эти слова, я снова ощутила прежний ужас и пожалела, что сболтнула лишнего.

Она склонила голову набок.

– Почему?

– Потому что я рабыня. – Я уставилась на статуэтку. Мне не хотелось видеть жалость в ее глазах. – Я потеряла честь.

Некоторое время она молчала, наблюдая, как я выстругиваю фигурку. Прислушиваясь к шипению огня в очаге, я пыталась забыть о том, что она рядом. Представляла лицо мамы. Ее темные, глубоко посаженные глаза. Прямые, ровные зубы.

– Часто мы многое теряем, но затем находим снова, Элин. – Инге встала. – Если ты потеряла честь, придет время, когда ты снова ее обретешь.

Я не обернулась, когда она подошла к лестнице и начала взбираться наверх. Я даже не стала пытаться все ей объяснить. Рассказать, что бросила соплеменников на поле боя и побежала за братом, которому, как оказалось, совсем не нужна. Или рассказать, как сама бросила Ири в той расщелине.

Я взглянула на фигурку. Ее грубые очертания выглядели примитивно. Только у отца хорошо получалось выстругивать из дерева. И все же она отдаленно напоминала маму. Уже кое-что.

Я бросила взгляд наверх, где спали Инге и Халвард. Будь отец сейчас рядом, он приказал бы мне взять стамеску, подняться наверх и убить их. Я подняла маленький железный инструмент, повертела в руке в свете огня, а затем отложила в сторону, погладив лицо фигурки.

– Сигр, позаботься о душе мамы в Солберге. Защити отца. И не лишай меня своей благосклонности. – Слова, спотыкаясь, с трудом слетали с языка. Всхлипывая, я выталкивала их из себя. – Не забывай обо мне.

Глава 23

Когда Халвард уснул, Инге наполнила свою корзину и набросила на плечи накидку.

– Ты должна сходить в погреб в скале. Надо убрать на хранение запасы шалфея, а еще я хочу, чтобы ты отлила немного уксуса из бочки. – Она сняла со стены мою накидку и протянула пустую банку.

– А ты разве не пойдешь со мной? – Я вскинула бровь.

– Меня ждут пациенты. Погреб находится чуть в стороне от ритуального дома. Ты увидишь дверь в скале. – Инге взяла небольшой факел, стоявший у двери, зажгла его и распахнула дверь. Но на мгновение помедлила, взглянув на меня. Она поджала губы, глаза стали задумчивыми.

– До свидания, Элин. – И не успела я опомниться, как она вышла за дверь в сумерки.

Я стояла, не двигаясь с места, глядя на дверь, а мысли метались в голове. Она позволяла мне уйти. Давала мне шанс. Сердце бешено заколотилось, и я торопливо схватила башмаки. Натянув их непослушными руками, я закуталась в накидку.

Дверь со скрипом распахнулась, и я внимательно оглядела пустую тропу, вертя в руке банку. Сердце едва не выпрыгивало у меня из груди. Я могла бы взять немного еды из погреба и ускользнуть в лес. Пока еще не совсем стемнело, и если потороплюсь, то успею добраться до реки. И до утра никто меня не хватится.

Взяв полную охапку пучков шалфея, я огляделась. В деревне стояла тишина, но Рики еще не спали за закрытыми дверями. Я зажгла другой факел и торопливо вышла из дома. Инге стояла в освещенном дверном проеме дома Гайды.

Я направилась к ритуальному дому, держась края тропинки, стараясь избегать взглядов прохожих. Кузнец работал в своем шатре, что есть мочи ударяя по наковальне, рассыпая вокруг себя яркие оранжевые искры в сгущающихся сумерках. Я поморщилась, уловив шипение угольков в снегу, вспомнив обжигающее прикосновение ошейника. Он коротко взглянул на меня, а затем снова погрузился в работу.

Погреб располагался в скале и был закрыт большой дощатой дверью. Одной рукой придерживая пучки шалфея, другой я ухватилась за холодную железную ручку, приоткрывая дверь, заваленную снегом. С трудом мне удалось протиснуться в образовавшуюся узкую щель. Внутри было темно и сыро, капли талой воды звонко падали с каменного потолка. Стены были уставлены бочками и корзинами, в которых хранилось съестное, эль, лекарственные травы и снадобья. Деревенские зимние погреба были заставлены полками до самого потолка, а зерно хранилось в полотняных мешках на самых верхних полках, подальше от земли.