Небеса в огне. Том 1

Как обычно, на кухне у Круппы все было в идеальном порядке. Медные горшки и сковородки сверкали, как новенькие, рабочая поверхность была чистехонька, а пепел в большом камине аккуратно сметен в кучку.

Рядом с колодой для рубки мяса стояли две маленькие клетки из ивовых прутьев. В них сидели два молоденьких кролика, жевали срезанные одуванчики и смотрели на них большими черными глазами.

— Какие хорошенькие! — пришла в восторг Лидайн.

— И тем не менее сегодня вечером ты хочешь их съесть.

Девочка нахмурила лоб.

— Да, Лидайн, в той клетке сидит вкусное рагу из крольчатины. А теперь будь так любезна, помоги немного Круппе.

Бидайн вынула из-за пояса нож и вложила его в руку девочке.

— Это не работа для молодой госпожи! — вмешалась Круппа. — Они запачкают свои красивые платья!

— Значит, так тому и быть.

Лидайн покачала головой, пытаясь выбросить нож, но, прежде чем она успела сделать это, Бидайн сжала ее нежные пальчики.

— Я помогу тебе. Ты должна просто перерезать горло кролику и дать ему истечь кровью. Майя? — Она огляделась по сторонам в поисках одноногой дочери кухарки. — Принеси миску, в которую будет течь кровь. Я знаю, что вы любите делать колбасы из крови и сала.

Бидайн услышала за спиной постукивание деревянной ноги. Майя притворялась послушной, но по ее глазами Бидайн видела, что происходившее сейчас ей нравилось. Большинство кобольдов стояли, скрестив руки на груди, и молча наблюдали за ними. Возмутилась только Круппа, когда Бидайн открыла первую клетку, схватила кролика и подняла вверх.

Лидайн все еще пыталась выбросить нож из руки, безжалостно приближавшийся к горлу кролика, в то время как Фарелла смотрела на нее, словно окаменев.

Острая сталь пронзила шкурку и плоть. Светло-красная кровь брызнула на клинок. Лидайн вскрикнула. Кролик забил лапами по краю стола. Это продолжалось всего несколько ударов сердца, затем он обмяк, кровь потекла с его шерстки в подставленную Майей миску.

Бидайн отпустила девочку. Лидайн съежилась и принялась всхлипывать. Драконница безжалостно вцепилась в Фареллу. Темноволосая девочка не сопротивлялась. Двигалась безвольно, словно марионетка. Кровь брызнула ей в лицо и на белоснежное платье.

Когда и второй кролик истек кровью, Бидайн положила его на колоду для мяса. Обернулась в поисках дочери Круппы:

— Майя, ты умеешь снимать шкуру и потрошить кроликов?

Маленькая кобольдша старательно закивала в ответ.

— Тогда прошу, покажи моим очаровательным дочерям, чтобы они знали, что им следует выучить в ближайшем будущем.

Майя оказалась очень ловкой девушкой. Ей хватило одного надреза, и после этого она начала сильными движениями снимать шкуру и стягивать ее с кролика через уши. Когда кобольдша принялась вытаскивать внутренности из брюшной полости, Лидайн затошнило.

Бидайн держала обеих девочек за волосы, чтобы они не могли отвернуться. Когда Майя закончила возиться с кроликами, эльфийка вывела дочерей из кухни.

— Тот, кто любит рагу из крольчатины, должен знать, откуда оно берется, — резко произнесла она. — Вы обе слишком избалованы. С сегодняшнего дня здесь будет дуть новый ветер. Жду вас к ужину. Если кому-то в голову придет не явиться, очень скоро вы поймете, что это были просто цветочки по сравнению с тем, что вас ожидает.

Почти семья

Фарелла и Лидайн без удовольствия ковырялись в еде. Ни та ни другая не взяли в рот даже кусочка. «Пусть ломаются», — весело подумала Бидайн. Она позаботилась о том, чтобы никто из кобольдов не принес им другой еды. Если пренебрегут кроликом, то не получат ничего вплоть до следующего ужина.

— Очень вкусно, Круппа! — Бидайн одобрительно кивнула кухарке, стоявшей чуть поодаль от празднично накрытого стола.

— Действительно, ужин удался на славу, — подтвердил Шанадин. На его узком лице не было ни следа эмоций. Эльфийке снова показалось, что мысленно он очень далеко отсюда. Может быть, планирует следующее путешествие? Часто бывало так, что он уезжал на несколько недель, оставляя дочерей на попечение слуг.

«Молодых эльфиек не должны воспитывать кобольды», — раздраженно подумала Бидайн. Она совершенно не понимала, почему он так запустил обеих дочерей. Быть может, дело в проклятии, наложенном на девочек? Или он сам каким-то образом причастен к этому и потому постоянно бежит от них? Во время поездок по торговым делам ее супруг никогда не ступал на тропы альвов, ему было комфортно в море. Ему принадлежало несколько судов, он знал самые удаленные маршруты караванов. Он должен был быть интересным, разговорчивым человеком — после такого количества путешествий, которые ему довелось совершить. Но Шанадин источал холодную строгость и ничего не рассказывал. Даже находясь в одной комнате с другими людьми, он всегда, казалось, был где-то далеко.

Обе девочки бросали на него беспомощные взгляды, но он ничего не замечал, не видел, что они практически не прикасаются к своему любимому рагу из крольчатины на белоснежном рисе.

Едва закончив ужинать, Шанадин поднялся: