Небеса в смятении

поднял волну в онлайн-мире QAnon после того, как его открытое письмо президенту Трампу было процитировано в посте анонимного лидера квазикультового движения. Письмо затронуло многие темы, популярные среди трампистов и сторонников теорий заговора, от привычных злодеев из грозной «глобальной элиты» до Билла Гейтса и «мейнстримных медиа». «Судьбе всего мира угрожает глобальный заговор против Бога и человечества», – писал Вигано, подчеркивая «эпохальную важность предстоящих выборов» и называя Трампа «последним оплотом против мировой диктатуры»⁵⁶.

С такой точки зрения легко перейти к насилию. В октябре 2020 года ФБР раскрыло, что праворадикальная вооруженная группировка планировала похитить губернатора Мичигана Гретхен Уитмер из ее дома и доставить ее в секретное место в Висконсине, где бы она подверглась своего рода народному «суду» за «государственную измену»⁵⁷. В должности губернатора она ввела жесткие ограничения для сдерживания эпидемии Covid-19 и, по мнению группы ополченцев, тем самым нарушила свободы, гарантированные конституцией США. Разве этот план не напоминает самое известное политическое похищение в Европе? В 1978 году важный представитель итальянского политического истеблишмента[17], говоривший о возможности широкой коалиции между христианскими демократами и коммунистической партией, был похищен Красными бригадами, предстал перед народным судом и был расстрелян…

Анджела Нэгл справедливо утверждала, что новые правые популисты перенимают процедуры, которые десятилетия назад четко определялись как характерные для крайне левых «террористических» групп⁵⁸. Это, конечно, никоим образом не означает, будто «крайности» совпадают, ведь нет никакого устойчивого центра, симметрично окруженного двумя крайностями. Основной антагонизм проходит между истеблишментом и левыми, а правый насильственный «экстремизм» есть паническая реакция, возникающая, когда центру угрожают. Это стало ясно во время последних президентских дебатов, когда Трамп обвинил Байдена в поддержке «Medicare for All» сказав, что «Байден согласился с Сандерсом», на что Байден ответил: «Я победил Берни Сандерса»⁵⁹. Смысл этого ответа очевиден: Байден – это Трамп с человеческим лицом; несмотря на их противостояние, враг у них общий. Это либеральный оппортунизм в худшем виде: отвержение левых «экстремистов» из страха напугать центр.

И не только США движутся в этом направлении. Давайте просто взглянем на заголовки в европейских медиа: в Польше либеральные общественные деятели жалуются, что на их глазах происходит демонтаж демократии; то же самое в Венгрии… Если смотреть шире, то сегодня все отчетливее проявляется напряженность, присущая самому понятию парламентской демократии. Демократия означает две вещи: «власть народа» (идея о том, что существенная воля большинства должна выражать себя в государстве) и доверие к избирательному механизму – такое, когда независимо от возможных манипуляций и лжи, результат принимается всеми сторонами сразу после подсчета голосов. Например, Эл Гор признал поражение (тогда выиграл Буш), хотя за него проголосовало больше людей, а подсчет голосов во Флориде был очень проблематичным. Доверие к формальной процедуре придает парламентской демократии стабильность. Проблемы возникают, когда эти два измерения расходятся, и как левые, так и правые требуют, чтобы существенная воля народа превалировала над формальностями избирательного процесса. И в каком-то смысле они правы: механизм демократического представительства на самом деле не нейтрален. Как пишет Ален Бадью, «Если демократия – это представительство, то она прежде всего представляет общую систему, которая поддерживает ее форму. Иными словами, избирательная демократия репрезентативна лишь постольку, поскольку она в первую очередь является согласованным представительством капитализма, который сегодня переименован в “рыночную экономику”»⁶⁰.