Небеса в смятении

Всем известно замечание Маркса о том, что история повторяется сначала как трагедия, а затем как фарс – Маркс имел в виду трагедию падения Наполеона I и более поздний фарс правления его племянника Наполеона III. В 1960-х годах Герберт Маркузе заметил, что урок нацизма, по-видимому, противоположен: сначала фарс (на протяжении 1920-х годов Гитлер и его последователи в основном считались кучкой маргинальных политических клоунов), а потом трагедия (когда Гитлер фактически пришел к власти). Штурм Капитолия США сторонниками Трампа в январе 2021 года, очевидно, был не серьезной попыткой государственного переворота, а фарсом. Джейк Анджели, сторонник QAnon, теперь известный многим как парень, вошедший в Капитолий в рогатой шапке «викинга», олицетворяет фальшь всей этой толпы протестующих. Воины викингов ассоциируются в популярной культуре с рогатыми шлемами, но нет никаких доказательств того, что у шлемов викингов действительно были рога; такие шлемы изобрело романтическое воображение начала девятнадцатого века – вот и вся аутентичность этих протестующих.

То, что произошло в Капитолии, было не попыткой государственного переворота, а карнавалом. Вот как прокомментировал эти события Рассел Сбрилья:

Можно ли найти лучший пример логики «кражи удовольствий», чем мантра, которую скандировали сторонники Трампа во время штурма Капитолия: «Остановите кражу!»? Гедонистический, карнавальный характер штурма Капитолия с целью «остановить кражу» не был просто случайным для этого неудавшегося восстания; поскольку речь шла о том, чтобы вернуть им удовольствие, (предположительно) украденное у них другими (т. е. чернокожими, мексиканцами, мусульманами, ЛГБТК+ и т. д.), то элемент карнавала был для него абсолютно неотъемлемым⁹⁰.

Идея о том, что карнавал может служить образцом для прогрессивных протестных движений – причем такие протесты являются карнавальными не только по своей форме и атмосфере (театральные представления, юмористические песнопения), но и по своей децентрализованной организации – глубоко проблематична. Разве социальная реальность позднего капитализма не карнавальна сама по себе? Разве печально известная Хрустальная ночь 1938 года – эта слабоорганизованная, отчасти спонтанная волна жестоких нападений на еврейские дома, синагоги, лавки и людей – не была самым что ни на есть карнавалом? Более того, разве слово «карнавал» не может также служить названием для непристойной изнанки власти, от групповых изнасилований до массовых линчеваний? Давайте не будем забывать, что Михаил Бахтин развил понятие карнавала в своей книге о Рабле, написанной в 1930-х годах как прямой ответ на карнавал сталинских чисток. Традиционно одной из стратегий «низших классов» в сопротивлении власти предержащей регулярно являлось ужасающее проявление жестокости с целью нарушить чувство приличия среднего класса. Но с событиями в Капитолии карнавал снова потерял свою невинность. Не повторится ли фарс как трагедия и в этом случае? Последует ли за этим серьезный насильственный государственный переворот? Определенно, есть некоторые зловещие признаки, указывающие в этом направлении: