Небесная черная метка

— Не знаю, не пробовал. Начнешь убивать и свежевать по одной — озвереют и вас быстрее самих сожрут. Они, крысы, умные. Понимают, откуда беда на них идет.

— Что же делать? Не на точку же мне идти, клиентов искать! Денег ни копейки. Мать куда-то свалила. Третий день нет. Паша еще раньше пропал… с месяц, наверное. Пива третий день не пила.

— Причем тут пиво!?

— Как причем! Я каждый день по две бутылки выпиваю.

— Это что, доза такая?

— Доза не доза, а выпить хочется. Мамка иногда спиртику наливает — его противно пить. Она Пашу спиртяшкой как на привязи держала. Он только глаза утром откроет — она с рюмочкой подбегает, в руки ему сует, и тут же квашеной капустки дает покушать. Он сразу довольный, сидит, уминает, хрустит, глаза ото сна не отодрал — сразу в кайф. Во лафа какая! Нам даже также хочется.

— Хорошая побудка! В смысле — отвратительная. И часто так?

— Каждый день. В последнее время, правда, чего-то Паша удумал… не велел говорить.

— Давай говори, мне можно сказать.

— Ну, не знаю… не знаю… ну ладно, скажу… в общем, он два месяца сидел что-то паял, паял. И сделал металлоискатель. У нас тут под деревней драга ходила прошлым летом, золото мыли. Паша решил в отвалах самородки поискать. Какие-то книги он читал мамке. У нас тут, оказывается, в округе и платиновые заброшенные рудники, и шахты есть. Изумруды не перевелись. Урал ведь! Народ и ходит, промышляет потихоньку. Паша решился попытать счастья. Нам немного и надо: купить свой дом, мне бы приодеться, чтобы жениха найти. А там стала бы рожать, как мамка: ребенок за ребенком — и работать не надо. Сейчас еще и материнский капитал дают… ну, и нашла бы работу, прежде чем в декрет уйти. Лет через десять-пятнадцать чего-нибудь бы образовалось путное.

— Думаешь, с пивом и спиртом образуется путное? Дети — хорошее дело, но не в такой обстановке. Ты бы взяла, да порядок навела: отмыла, отскребла, оттерла. Крыс извести. Купи отравы. На худой конец в санэпидемстанцию позвони. Крысы гадят прямо на пол. Как в хлеву у вас. Вы этой заразой и дышите! А в заразе этой патогенных микробов полно. Смотри, не сможешь после этой грязи забеременеть!

— Че, правда?

— А ты думала, что все тебе в руку придет, о чем помышляешь? Самое элементарное хотя бы сделать нужно: дом свой прибрать.

— Мать придет — свой порядок наведет… курить есть? А, ты же не куришь… зачем ты такой правильный: не куришь, не пьешь, жене, наверное, не изменяешь, живешь без проблем… скучно так жить! Ну, да зато машина у тебя красивая — прокатил бы хоть, а?

— Есть и получше машины… проблемы, допустим, имеются. И немалые.

— Расскажи — какие, — Ольга нашла недокуренную сигарету в железной банке из-под томатной пасты, служившей пепельницей, и запыхтела дымом.

— У тебя и своих проблем хватает… ты лучше скажи: куда Пашина мать переехала после размена квартиры. Знаешь?

— Знаю. Записывай или запоминай. Мы ей переезжать и помогали! — Она назвала адрес, и личико у нее мгновенно скривилось жалостью в предчувствии унылого ожидания мамки и Паши в темной квартире, кишащей голодными крысами, с голодными братцем и сестренкой.

Я вынул бумажник: в нем было лишь несколько тысячерублевых купюр. Вытащил одну из них, подал Ольге, нахмурившись и со словами:

— Сделай то, что я сказал. Деньги вернешь Паше.

Ольга с радостью, просиявшей в лице, поцеловала денежку.