Небесная черная метка

Безусловно, это произойдет… но произойдет нескоро. С телесною дрожью Юлий понял, что объединяет увенчанных славой людей в граните… благой порыв! Служить благому делу без остатка на что-то другое, служить трепетно и бескорыстно. И он, Юлий, может и должен послужить благородной миссии очеловечивания, внесения высшего в суету сует… Начать с нового экологического двигателя, добиться воплощения его в реальность и взяться за другие задумки…

Как будто неведомый груз рухнул с плеч, треснули и оборвались путы — Юлий, сияя светлой радостной улыбкой, побежал вперед как раньше, упруго и быстро. С каждым метром бега крепла уверенность в себе, разгоревшийся новыми идеями мозг получил крепкую опору в здоровой, пружинистой мускульной силе.

Юлий бежал, едва касаясь земли.

Он летел!

Он парил над поверхностью земли!

Он был счастлив!

Он понял главное!

И в унисон с бегом неслись строки А. Вознесенского:

«Бессмертие, милый Фауст,

Простое до идиотства —

Чем больше от сердца отрываешь,

Тем больше жить остаешься».

Алкоголь

Посвящается памяти Александра Пастухова

Вино всей жизни ходу поддает.

Сам для себя обуза, кто не пьет.

А дай вина горе — гора запляшет.

Вино и старым юности прильет!

Омар Хайям

Алкоголь приносит радость и горе.

Радость мнимую, горе настоящее.

А. В. Мельников

Пропажа, как и неудача, имеет странно-непостигаемое свойство обнаруживаться неожиданно. Вроде бы и в ус не дуешь, живешь-поживаешь в неведении о неких важных событиях, что растут и зреют по своим тайным законам внутри и окружении того, с чем соприкасаешься. Исходящих, впрочем, из того, что где-то что-то недоделал, ослабил внимание, обидел ли кого невзначай, посулил по недомыслию, поддался смутному влечению, допустил неосторожное движение, бравурный демарш… Потом — бац! — хлобыстнет удар судьбы, и выкручивайся из скабрезной ситуации, как можешь.

Не сможешь — полетит все в тартарары, следом кувырком и сам. Не примется во внимание, не простится, откажут в мандате доверия, выпрут, выпнут, выставят за порог чемодан, скрутит ужасная болезнь… а причина, оказывается, в вышеперечисленном недомыслии и незавершении. Вовремя, господа и дамы, не остановишься, не приметишь червоточину, поддашься искушению…

«Офигел, хмыренок?! Много хочется, да не все можется!» — так проще мы говаривали в далеком детстве, когда хотелки наши ни в какую не сочетались с возможностями, и обрывались просто и однозначно, без вызревания всепоглощающей беды… Детство — это первый рай на земле, от которого остаются воспоминания в помощь, дойти до своего и всеобщего края обетованного. Потому и драгоценны те редкие люди из мальчишек и девчонок, подтянувшиеся до респектабельных (и не очень) дяденек и тетенек, с которыми был изведан первый терпкий вкус жизни.

В том братстве детства мы все были равны в своих желаниях, произрастающих из понятного идеала, из общих ценностей и четких способов добиваться авторитета. Мы были разные с виду и одинаковые внутри. Ребята и девчонки семидесятых годов прошлого столетия, когда одновременно с советскими песнями слушали нарождающийся хард-рок.

Вот оно, наше золотое слово! Вот наш пароль и наш невольный бунт против лицемерия как будто правильной жизни! И что примечательно, как раз в течение каких-то двух лет, с 1973 год по 1975, вышли легендарные альбомы, которые никогда не канут в реку времени: Nazareth «Hair of the dog», Sweet «Funny Adams», Slade «Slade in flame», Status Quo «Rockin\' all over the world»… Deep Purple, Alex Harvey, UFO…и конечно, Led Zeppelin! — об этом отдельно когда-нибудь.

С Павлом сдружились позднее, когда отслужили в армии, и задумались о чем-то более существенном и обстоятельном, чем дворовые тусовки. Не иначе, как любимая работа была как у меня, так и у него, — правда, разного рода: я химик, он приборист-электроник; требовалось продолжение: семья, дети и так далее.