Небесная глина

Застыли в небе облака,
В снегах деревня и река,
И видно сквозь прозрачный лед
теченья вязкий черный мед.

Морозный хруст. И санный след.

И дым из труб. И бересклет.
И дробный дятел за рекой…

Печально светел мой покой.

1998 г.

«Как трепетно горит в ночи…»

Как трепетно горит в ночи
огарок тающей свечи,
снежинки бьются о стекло,
как будто просятся в тепло,
и ты – один.

Что говорить? Все так… Все так.

Один умен, другой – дурак,
но есть единство тьмы и света,
как жаль, что понимаешь это,
лишь став седым.

Дурак без умного устанет,

без дураков тоскливей станет,
и день когда-нибудь настанет
уже без нас.

А мы уляжемся, как строчки,

разделят нас надгробий точки,
и станут жить в альбомах дочек
портреты
в профиль
и анфас.

1995 г.

«Стоял горшок с водой. Черствела корка хлеба…»

Стоял горшок с водой. Черствела корка хлеба.
Боль в распятых крылах мешала взвиться в небо.
А стражник на часах вздыхал, звенел мечом,
И делал вид, что стража ни при чем.

Вот так всегда. Вокруг виновных нет.

Небес земных из клетки виден свет.
Опять вздыхает стражник на часах.
Опять огонь в светильнике зачах.

Стоит горшок с водой.

                       Черствеет корка хлеба.
И за решеткой голубеет небо.
Но боль живет в изломанных плечах
Как память о беззлобных палачах.

У них работа – рвать с людей крыла,

Чтобы земля им мачехой была.
Чтоб не манило их в шальной полет.
А дальше —
                 как уж Бог иль черт пошлет…

2014 г.

«Весна на реке ломает вчерашний лед…»

Весна на реке ломает вчерашний лед,
Луч солнца немного теплее блеснул.
А Иван Петрович вторую неделю пьет,
И ему плевать на весну.

Ему сказали: рак, мол, уже не помочь.

Пора собираться увидеть загробный свет.
Был мрачен сын. Рыдала в приемной дочь.
А жены у Ивана Петровича просто нет.

Блестят у стены бутылок пустых бока,

Собутыльник улегся, обнявши сломанный стул.
И Иван Петрович, он тоже не умер пока,
Пока он всего лишь уснул.

Он просто спит, в подушку пьяно дыша,

И видит во сне отца и счастливую мать,
И жеребенком сонным вздрагивает душа,
Которой тоже не хочется умирать.

И снится Ивану Петровичу – маленький он,

И он здоров, и рядом отец и мать,
И что не высох кудрявый зеленый клен,
В тени которого он любил играть.

Иван Петрович хрипит беспокойно во сне,

Иван Петрович плачет от этого сна.
А за окном зима уступает грядущей весне.
И лезет в окно распустившейся веткой весна.

Апрель 2004 г.

«Вот и придёт тот час…»