Небесная глина

Вот и придёт тот час.
Сердце биться устанет,
Вздрогнет и тихо станет.
Завтра – уже без нас.

Выстрел – как птице влет.

Тронешь – как сладко липко.
Будут играть на скрипке
Завтра уже без нот

Стрелка – слепой палач —

жизни бегущей эхо.
Плач, повторенный смехом.
Смех, превращенный в плач.

Август 2002 г.

«Как он мне надоел…»

Как он мне надоел —
городской суматошливый круг,
что похож на манеж,
где мы чинно идем друг за другом.
Распахните окно
и сломайте защелки фрамуг —
я хочу задохнуться
от запаха
вешнего луга!
Я хочу убежать
к узкобедрой
прозрачной реке,
стрекозой синевы
Ощутить все восторги полета
и мальком трепыхаться
в безжалостной
детской руке,
и аукать в лесу
за ближайшим речным поворотом,
уходить муравьем
по невидимой взгляду тропе,
ощущая себя
открывателем новых Америк,
и уставшей лисой,
засыпая в шуршащей норе,
перейти Млечный Путь
и ступить
на чернеющий берег.

1998 г.

«Надо было просто жить…»

Надо было просто жить,
невзирая на потери.
Если не впускают в двери,
то не стоит и тужить.

Надо было просто знать,

что за летом будет стужа.
Если сам ты стал не нужен,
ни к чему на помощь звать.

Надо было не спешить,

все же жизнь не бесконечна.
Полдень не бывает вечным.
Поздно куклам платья шить.

И, запутавшись во лжи

той, что жизнью называлась,
ощутив душой усталость,
трудно верить в миражи.

Глупый друг ночной свечи,

для чего ты рвешься в пламя,
коль осталась только память —
прочерк звездочки в ночи?

1998 г.

«А когда на Сенатской затихнут выстрелы…»

Л. Шевченко

А когда на Сенатской затихнут выстрелы,
Когда выпьют правители белый бром,
Вдруг кровавыми бомбами прорастут декабристы,
Уткнувшись в стекло зеленым лбом.
И все останется. И все отстанут.
И только будет жужжать тоска
Над глубокими терновыми ранами
На бледной коже чуть повыше виска.
И все придет и навеки останется —
Карьер, тележки с тяжелой рудой…
Революция – это вечное таинство,
Что дышит свободой и смертной бедой.
Забудут века, кто и кого калечил,
Останется в истории лишь раненый генерал.
А кто-то почувствует слабость, обнимающую плечи,
И с горьким ядом поднимет последний бокал.
Он будет предсмертно смотреть в камин,
Искры погаснут, не возгорится пламя.
Но всем наплевать, что случилось с ним.
Всем интересно, что будет с нами.

13 января 2004 г.

Возвращение блудного сына