Небесная глина

1

Оставим след, оставим странный след

На белой простыне шального поля,
Где волки беспокойно ищут волю,
Где ежится задумчивый рассвет.

Лыжня! Лыжня! И мы с тобой бежим,

Глотаем жадной глоткой вольный воздух.
Хотелось бы, пока еще не поздно,
Сбежать от разъедающей нас лжи.

На теле проступает тайный пот,

А мы бежим, и снег хрустит под нами.
И зарево зари встает, как знамя,
Как рана, что уже не заживет.

2

Оставим след, оставим странный след

Посереди разорванной России.
Мы наши идеалы износили,
Как одеяло или теплый плед.

Ах, вечный спор! О, этот вечный спор

О том, как жить, о том, что будет с нами.
Полк, потерявший в одночасье знамя,
Расформируют за его позор.

Но мы живем. И что нам идеалы?

Мы наплевали на своих отцов.
Где небосвод по-зимнему свинцов,
Мы просто свора лыжников усталых.

И мы плывем по снегу — в никуда.

Мы предали, но нас уже простили.
И белым полем стала вдруг Россия.
Но скоро не останется следа

От нас, от нас. Расклад пошел такой.

Рассвет — в утиль. Горят одни закаты.
Конечно, братцы, все мы виноваты.
Ну, что поделать, коль расклад такой.

Оставим след. Мы свой оставим след

Посереди разорванной России.
Мы уступили не уму, но силе,
Хотя и оправдания нам нет.

Над нами жадно зарево цветет,

За нами фосфор белоснежной пыли.
Ну что сказать? Конечно, все мы были.
И лыжи режут наста колкий лед.

Мы — лыжники, летящие в метель.

Мы жили так нелепо, бестолково.
Вот если бы опять, вернее — снова…
Но ждет нас в доме теплая постель,

Врач, шприц. палаты кафельные льды,

Толпа родных, застывшая у гроба.
А дальше — бесконечная дорога
И снег, что заметает все следы.

22 февраля — 8 марта 2004 г.

«Мы начинали жить. Деревня уже умирала…»