Небесная голубизна ангельских одежд

Коротко и ясно – уничтожены. Советское искусство являлось классовым и политическим, поэтому рассуждения о художественной ценности произведений искусства были не просто излишни, а преступны, если на этих произведениях был изображен «классовый враг». По политическим мотивам в Главлите уничтожены: портрет Бубнова (№ 15392) работы Е. А. Кацмана; силуэты Карла Радека и Михаила Кольцова работы С. Я. Сломницкого (№ 20159, 20201); портретные наброски Енукидзе, Крестинского, Карахана, Раковского, Пятакова, Томского, Катаняна, Бухарина (№ 23225, 23226, 23171, 23183, 23142, 21360–21369, 23772), выполненные Н. А. Андреевым, его же два наброска профиля Эфроса (№ 23255, 23352) и, очевидно, другие художественные работы с изображением советских деятелей, объявленных «врагами народа»[1209]. Знаменательно, что Андреев сделал портретные наброски Пятакова, Томского, Катаняна и Бухарина в 1922 году во время политического судебного процесса над социалистами-революционерами, на котором эти большевики выступали обвинителями. В 1937–1938 годах, по слепой ли иронии судьбы, по историческому ли возмездию, они сами оказались на скамье подсудимых. По той же горькой иронии или историческому возмездию, в 1937 году портреты революционеров, репрессированных в годы ежовщины, погибли в Главлите вместе с гравюрой неизвестного автора с изображением Николая II и Александры Федоровны (№ 16422), переданной в Третьяковскую галерею из Исторического музея 18 июня 1931 года[1210]. Революция пожирала и своих врагов, и своих детей[1211].

Глава 5. Третьяковская галерея: Приобретения

В 1931–1936 годах, согласно учетным документам, Третьяковская галерея отдала в «Антиквариат» 104 иконы[1212]. Среди них произведения из знаменательного для самой галереи собрания Третьякова и прославленных дореволюционных коллекций Остроухова, Морозова, Зубалова, Егорова, Рахманова, Щукина и другие иконы (прил. 19). Кто-то, возможно, удивится, что из многотысячного собрания галереи выдана лишь сотня с небольшим икон, тогда как другие музеи во время массового экспорта произведений искусства потеряли гораздо больше. Однако этому есть объяснение.

Удачей для галереи стало то, что в момент наивысшего обострения валютного кризиса в СССР и наиболее активного формирования фонда «Антиквариата» в конце 1920‐х годов иконное собрание галереи было столь малочисленно, что на него фактически не обратили внимания[1213]. Главными источниками формирования иконного товарного фонда в тот наиболее критический и драматический момент были ликвидация Государственного музейного фонда и расформирование огромного собрания Исторического музея, который после революции начал было превращаться в главное хранилище древнерусского искусства, но разгром отдела религиозного быта и арест Анисимова положили этой перспективе конец. ГМФ и ГИМ отдали в «Антиквариат» несколько тысяч икон (прил. 10).

В результате к началу 1930‐х годов «Антиквариат» имел икон намного больше, чем мог продать. Рынка древнерусского искусства в то время практически не существовало, и ограниченный покупательский спрос на иконы не мог поглотить такое количество «товара». Сотни оказавшихся в «Антиквариате» икон не были проданы и вернулись в музеи[1214]. Так, более двухсот икон были возвращены в Исторический музей (прил. 10).

Иконное собрание Третьяковской галереи начало стремительно расти и «хорошеть» лишь в начале 1930‐х годов, в первую очередь благодаря передаче шедевров древнерусского искусства из Исторического музея. Главные выдачи икон в «Антиквариат» из Третьяковской галереи начались только после этих событий, но на дворе уже были 1934, 1935, 1936 годы. К этому времени острый валютный кризис рубежа 1920–1930‐х годов был преодолен благодаря наращиванию промышленной золотодобычи, включая и гулаговский Дальстрой. К середине 1930‐х годов массовый экспорт произведений искусства сошел на нет. В «Антиквариате» было затоваривание. Благодаря удачному стечению обстоятельств Третьяковской галерее удалось обойтись «малой кровью».

Отношения между Третьяковской галереей и «Антиквариатом», как уже было рассказано ранее, вначале строились на бартере: галерея отдавала свои иконы в обмен на иконы, полученные из «Антиквариата». Сколько икон получила галерея в обмен на свои 104 произведения иконописи? В каталоге древнерусской живописи ГТГ (1963) указаны только 36 таких икон. Однако в каталог вошла лишь часть иконного собрания галереи. Есть все основания полагать, что поступления из «Антиквариата» в Третьяковскую галерею были гораздо более значительными. Известно, например, что в 1935 году галерея получила из «Антиквариата» 33 иконы из собрания Г. О. Чирикова, но только пятнадцать из них вошли в каталог 1963 года (прил. 26). Предварительные изыскания свидетельствуют о том, что количество икон, отданных в Третьяковскую галерею в процессе ликвидации «Антиквариата», может оказаться значительным. Этот вопрос ждет исследователей.