Небесная канцелярия

Разумеется, ему не хватило выдержки спокойно дойти до поворота к Ведомству смерти – он сорвался с места в сторону и полетел прочь. Я стояла и смотрела в догорающий закат, понимала, что мне тоже надо идти к Вратам, но не могла себя заставить сделать хоть шаг. И тут рядом послышался голос Леонарда:

– Тинусь?

Я вытерла слёзы и постаралась улыбнуться.

– М-м-м?..

– Как насчёт чашечки кофе?

Я глубоко вздохнула, встряхнула волосами и улыбнулась уже свободнее.

– А знаешь, Лео… с удовольствием! Но у меня час. Мне ребёнка из сада забирать.

Несколько месяцев спустя

Маришка играла с фаэри. За ней присматривал хранитель, рыжеволосый веснушчатый ангел с рюкзаком, полным цветов. Говорили, он разрабатывает какой-то интересный проект. Ещё несколько лет я могла приходить сюда с дочкой. Потом память сделает своё, и она будет вспоминать эти дни, как детскую сказку. Но вера в чудо останется навсегда. Леонард рассказывал мне что-то о новых проектах, жаловался на начальство. Рядом с ним стояла прислонённая к столу и упакованная в чехол самая модная и качественная электрогитара, которую я сумела найти, – подарок Михаилу.

Я пила кофе, осенний латте, безошибочно приготовленный котоглазым барменом. Думала о том, что уже совсем близко осень, и будет сентябрь, и пряный дождь, и на маленькое здание Кафе остановившихся часов начнут опадать жёлтые листья. Немного останется до того дня, когда истончатся границы миров, и в тёмную октябрьскую ночь взойдёт над рекой багровая луна. Тогда можно будет на миг коснуться мира-за-гранью и понять – ничто не кончается. Пройдёт время, и взовьётся к небу костёр зимнего Солнцестояния. А там и старый волшебник раздвинет шторы, почуяв запах скорой весны, сядет за стол и задумается над новыми строками, хотя вряд ли полностью перестанет бухтеть и жаловаться, такой уж у него характер. Николай Степаныч отыщет себе новую куртку, покормит голубей и бездомных котов и напишет что-то по-весеннему забавное и хулиганское на обрывках бумаги. А дальше… дальше будет апрель. Я в этом уверена. Древнее Хтонь пробудится на болоте, бармен расставит столы на летней веранде, и подстреленный месяц взойдёт над блестящей от первого дождя дорогой. В апреле всегда случается что-то совершенно особенное, ведь это месяц, когда возможно всё.

Я буду идти жизнь за жизнью по этому миру, дарить людям чудеса. Так, как могу, как умею, как должна, как научусь ещё. Этого достаточно. Я не знаю, что произойдёт потом, когда оборвётся моя цепь воплощений, и оборвётся ли она вообще. Не знаю, что будет с этим миром дальше, насколько ещё хватит сил и терпения у его хранителей. Но я уверена, что они – мы – сделаем всё, что сможем. Каждый в меру своих сил, талантов, способностей. Достаточно сделать шаг навстречу, приоткрыть своё сердце для чуда, и вы почувствуете протянутую в ответ руку. Всё в вашем сердце. Всё уже есть. Нужен только один шаг.

Вы – волшебники. Каждый из вас – творец. Собственной жизни, реальности, мира. Каждый способен сделать этот мир лучше, стоит только заглянуть в сердце.

Я оказалась достойна любви ангела. Или, может, наоборот, это он оказался достоин любви человека. Любви одной из тех людей, которых они, несмотря ни на что, так стремятся понять. В мире, где возможна такая любовь, возможно всё. Пусть она не похожа на то, к чему мы привыкли, пусть кажется, что это пройдёт, пусть мы не можем быть рядом каждый день, не можем видеть друг друга так часто, как хочется. Мы делаем каждый свою работу и делаем её хорошо. Мы будем хранить нашу любовь так, как умеем. И будем хранить этот мир.

Вместе.

Несмотря ни на что, на разные времена, миры, пространства, – вместе.

Пока последняя искра не погаснет в недрах этого мира.

Знак

Где-то в одном городе, вне времени и пространства

Два ангела сидели на бетонном парапете. По недостроенной набережной реки гуляли люди. Мамы с детьми, хозяева с собаками, спортсмены, случайные прохожие. Один ангел – Леонард – рассматривал их через жёлтые очки.

– Ты только посмотри на них, Аврелий!

Второй ангел, похожий на студента-неформала, в берцах и чёрной одежде, надел зелёные очки.

– Ого. Круто.

– Они же все волшебники! Только не все знают об этом.

Ангелы сейчас видели, что в области груди у каждого человека горел огонёк. У кого сильнее, у кого слабее, едва тлеющая искра или целый костёр.

– Мир, населённый волшебниками, представь только себе, – мечтательно и вдохновенно продолжал Леонард, по привычке взлохмачивая фиолетовый ирокез. – Ты только представь, если каждый – каждый! – станет заниматься тем, куда ведёт его искра. Насколько лучше станет мир, сколько будет света, сколько головняков с нас снимется…

– Знаешь, по-моему, это невозможно.