Небесная Летопись

Я очарована нашей улицей. Она отрадно-домашняя, честная и простая. Грязноватая. Ручей прорезает её, и над ним висят уши пальм. Курочки ходят. Дом квадратиками дробится на разные цвета и на разную древесину. Выйдешь на балкон – крыши в лесной дымке плещутся. Горизонт изгибается танцующим крылатым змеем – горы.

Закат. Расплавленное небо давит на плечи. Я стою на балконе, слушаю дягилевские балеты. И плачу. Ты прости, что говорю.

Слишком много радости-тоски, не помещается.

21.01.2024

Во взлохмаченной лесной шкуре блестят крыши. Как изогнутая рука, голубеющая скала лежит на линии горизонта. Облака выкарабкиваются из-за неё. Будто где-то на дельней горе сидит старик, тщедушный и высохший, с белоснежной всклокоченной бородищей; прядёт этот старик тучи, облака да туманы, приподняв их бережно над собой и подпихнув под брюхо, пускает в плавание. Тут-то они и показываются из-за склона.

.

Я воде и чуть-чуть в небе. Упругие солёные руки обхватили меня до горла. Слушаю, как ходит внизу песок, и тихое дыхание исполинской бирюзовой медузы.

.

Будда сидит на вершине. Сидит и беспристрастно окидывает город взглядом своих закрытых век. Глядит на пробки и светофорную неразбериху, на ночные клубы, массажные центры, кафе, бары, пляжи, на все незаметные благородства и грустные уродства, порождённые мегаполисом. Глядит на огромного зелёного зверя, на чьей спине мегаполис вырос. Глядит на море, рождающее рыб и пожирающее корабли. Глядит на небо. Глядит с всепрощающей иронией. Остаётся беспристрастным.

Почему кто-то всё видит с опущенными веками, а кто-то не видит ничего с поднятыми?

.

Мантры перемешиваются с ветром, с перезвоном лент, с шепотками листьев и далёким ворчанием залива. Скалы обнимает свет-кровоток. Отсюда, с высоты, можно посмотреть на мир, как будто лежишь на волнах небесного моря.

.

Наш путь лежит через лес.

Крошечная я смотрит в лицо самого великана-леса. А великан смотрит со смешливой добротой на меня. Дыхнёт – и сквозь меня дыхание всего мира перехлынет. Так звонко, огромно, широко и прекрасно!

Стрекот, пугливые шуршики чьих-то шагов, редкие птичьи переклики. Хочется убежать вперёд. Заодиночничать. Скакать по камням, хвататься за стволы, слушать, как дышат и разговаривают деревья, вглядываться в переплетения их корней, щуриться на узор светящихся дырочек в листьях. Страшно, что родители догадаются о моём секрете, сломают хрусткую паутинку из моего сердца в мир.

Представь – все возможные зелени, зелёности и зеленоватости собрались в одном месте. У каждого своя форма. И каждая продумана с такой любовной кропотливостью, тонкостью и вдохновенной спонтанностью. Корни и стволы – поток неба, выпавшего на землю и теперь растущего назад. Цветы – древесные фантазии. Листья-руки, листья-крылья, листья-уши, листья-пропеллеры. Цвета маслянисто блестят, и шелково мерцают, и матово шкрябают. И их плетение наброшено на все горы.

Лес втекает мне в ноги сквозь почву и прорастает на затылке. Я останавливаюсь отдохнуть. Слушаю, как бьётся о тоненькую оболочку тела наполнивший меня гомон. Как зеленеет и солнцеискрит внутри меня общая с лесом жизнь.

Я немного жалею, что тебя тут нет. Мне не удастся описать это место так, как оно того заслуживает. Чувству себя зверьком – безголосым.

22.01.2024

Мир заводится петушиным криком. Пять утра. Пока темно и родители спят, я расскажу о городе, который нас приютил.

Имя его сложно определить. Сгрудившаяся на острове Пхукет череда годов превратилась в одно чудище, которое напоминает придуманный мной город Тивбох. Я могу, кажется, о нём рассказывать бесконечно. А есть и другие города: Лагдэль, Арбо-Мири, Киривар, Сангжа, бродячий Кагаберед и летучий Данталион. Есть Олидлир, первозданный Лес, обрывки которого ещё сохранились на свете, и населяют его бестии Олиманды. И есть перевёртыши Сааг, и седоки летокрылов, и горы Лактувой и Ноктомонт, и долина Марцой, и о моря Орра и Раконтан. Я бы хотела провести тебя по всем.

Пока из светлеющей голубизны, из щебета и петушиного крика рождается этот мир, меня обступает мир мой, ещё не родившийся. Но вот светает. Значит, скоро проснутся родители. Время собирать скатерть-карту и снова к себе в душу прятать.

Так вот. Наш город, точнее, многогороднее чудище. Домики тут ячеечные и низкорослые, и крыши у них квадратные, и окна квадратные. И квадратные сегменты выкрашены в разные цвета.

Каждая улица как будто получилась от того, что по ней проползли рядом два длинных лоскутных дракона, а потом их превратили в здания. И проросли приземистые столбы, а на них громоздкие, сурово-смешные фонари. И провода неводами перегородили небо.

.

Ночью все цвета и материи развоплощаются. Им на смену приходят огни. Всех цветов, форм, размеров, тихие и звучащие, зовущие и гонящие, рядом с тобой, над головой и совсем высоко по склону. Если честно, из всех них мне нравится только Луна. Звёзды задушенны городским заревом.

.