Небесная река

Я подцепил ногой скамеечку и швырнул ее в одного из врагов, затем бросил радио Фриде. Я прыгнул на третьего и, не давая тому опомниться, сбил его с ног, потом выхватил радио у Фриды и врезал им по морде первому. Он опрокинулся и врезался в приставной стол, сломав его. Наташу это не обрадует.

Воспользовавшись моментом, Фрида взяла короткий меч и попыталась проткнуть меня. Я отбил удар радиоприемником, тщательно следя за тем, чтобы клинок не прошел сквозь корпус. Электроника нужна мне в целости и сохранности.

Фрида медленно попятилась к двери. Я точно не знал, хочет ли она поднять тревогу или перерезать мне путь, но один из вариантов ничего хорошего не сулил.

Я поставил радиоприемник на стол, схватил пару тарелок и метнул их в нее, словно фрисби. Одна пролетела мимо, вторая попала Фриде в бедро, и я узнал новое квинланское ругательство. Нет, несколько ругательств. Похоже, боль была сильной.

Но теперь у меня появился шанс. Я взял радио и вдруг замер: среди обломков стола лежал предмет, который был невероятно похож на карту-пропуск. Зачем обществу, где еще нет даже паровых двигателей, понадобился…

Неважно. Многолетний опыт, полученный в квестах и ролевых играх, научил меня, что нужно забирать все мало-мальски полезное.

Одна проблема: слишком мало рук, слишком много добычи и слишком много врагов.

Один из квинланцев начал подниматься с пола, но я врезал ему по макушке, и он лег отдохнуть. Затем я схватил еще одну тарелку и треснул моего противника, в которого раньше кинул фрисби; за это меня наградили еще одним ругательством. Бросив радиоприемник по высокой дуге в направлении двери, я сжал зубами карту-пропуск, схватил пушку и бросился к выходу. По дороге я потратил секунду на то, чтобы сбить Фриду с ног (за это я получил дополнительные очки и новое непристойное выражение), а потом поймал радио, уже приближавшееся к конечной точке своей траектории.

Я вышиб дверь ударом плеча и помчался по коридору к главному входу; одна рука держит пушку, другая прижимает к телу радиоприемник, на плече болтается рюкзак, изо рта торчит карта-пропуск. Я уже начал понимать, как много подробностей опустили создатели игр-квестов.

Но когда я оказался за пределами дома, мои планы стали слегка расплывчатыми. Ни автомобиль, ни велосипед я угнать не мог, а с радио в руках я не мог даже плыть. Значит, нужно просто бежать. При такой жуткой нагрузке «мэнни» быстро перегреется, поэтому я должен уйти как можно дальше, прежде чем мне придется остановиться.

Ну, значит, лезем наверх. Квинланцы, которые выберут путь по воде, будут плыть вверх по течению, а квинланцы, участвующие в гонке по суше, быстро устанут. Кроме того, они будут двигаться гораздо медленнее меня.

Я полез вверх по склону холма, мертвой хваткой прижимая радиоприемник к груди и одновременно пытаясь не выронить и не прокусить карту-пропуск. Десять минут бега, прыжков и поворотов – и я оказался в рощице, которая не была видна из особняка Наташи.

Я положил пропуск на землю, после чего приказал своему последнему «пауку» залезть на дерево и следить, не приближаются ли преследователи. Затем я сел, чтобы остыть и попытаться разобраться в происходящем.

Несколько секунд я потратил, разглядывая пистолет. Он выглядел точно так же, как тот, который добыл Гарфилд: возможно, у квинланцев была всего одна модель. Однако у этого была полная обойма – минус две флешетты, которые потратила Наташа. Пистолет отправился в рюкзак.

Затем я взял карту, которая якобы являлась пропуском. Да, это невероятное, огромное, ничем не подкрепленное допущение, но эта штука действительно выглядела, словно кредитка или карта-пропуск, и к ней был прикреплен шнурок. Даже размер и форма были… хм.

Я никогда этого не замечал, но стандартные размеры карт всегда были очень близки к золотому сечению. На Земле золотое сечение встречалось в природе постоянно, и, похоже, оно было чем-то универсальным – настолько, что даже повлияло на чертежи.

Все это было очень интересно, однако сейчас у меня совсем не было времени на глубокомысленные философские монологи. Черт побери, я понятия не имел, зачем нужна эта карта, так что в данный момент все мои рассуждения не имели смысла. Так что карта отправилась в рюкзак.

А теперь – радио.

– Бендер?

Ничего. Я заметил, что лампочка-индикатор не горит: значит, нет энергии. Скорее всего, в результате недавних перемещений с содержимым радиоприемника произошло что-то неприятное.

Две минуты спустя я уже снял заднюю панель радио и приступил к осмотру его внутренностей. Они напоминали электронику середины-конца двадцатого века – в основном дискретные детали, но большой уровень интеграции элементов на печатных платах. А, и еще пара батарей, которые вылезли из своих мест. Ну ёлы-палы.

Я затолкал батареи обратно в их ячейки и развернул радио.

– Бендер?

– Привет, Боб, давно не виделись. Э-э-э… то есть не разговаривали. Господи, как же я рад слышать твой голос.

– Видео в этой штуке нет?