Небесное чудовище

– Решено! – подхватывает Хушэнь. – Тогда делаем ставки. Если проиграю, я готов выполнить любое твое желание, малышка. – И голос такой томный, с придыханием. Я замечаю, как от одного только его тона юные служаночки вспыхивают – настоящее зарево разливается на нежных щечках – и начинают хихикать и возбужденно перешептываться.

Но моя Янь Мин даже бровью не ведет. Сейчас она напоминает воина, который уже обнажил клинок и ждет нападения: он сосредоточен на противнике и не отвлекается на пустяки.

– Хорошо, – наконец произносит она.

– А что ставишь ты, малютка Янь Мин? – Хушэнь приближается к ней и нависает алой глыбой. Отражается в ее больших, широко распахнутых глазах, подкрашивает их красным. И нежная Янь Мин вдруг становится кровожадной, будто, окунув чудовище в свои зрачки, и сама заразилась чудовищностью.

– Если Святая Дева и впрямь падет, мне, Янь Мин, уже нечего будет терять, потому что моя вера в лучшее в людях разобьется в прах. Поэтому моя ставка – невинность.

Шепотки за спиной становятся тревожными.

Мне хочется закричать: «Ты с ума сошла?!» Но потом решаю для себя: невинность смертной против исполнения желания от бога – не совсем равноценно.

Только вот Хушэнь соглашается.

– Принято. – Он поворачивается и смотрит мне за спину. – Брат Юэ Ту, будь свидетелем и прими наши ставки. Обещаю тебя не сожрать. – Последнее звучит не для слуха смертных. – Брат Маогуй, будь свидетелем и прими наши ставки. Обещаю больше не драться с тобой.

И одновременно сверкают две вспышки – белоснежная и зеленоватая, скрепляя этот договор.

Заяц и Кот материализуются и становятся рядом с Хушэнем, поддерживая его. А сам Тигриный Бог приподнимает подбородок Янь Мин, заставляя посмотреть себе в лицо, и говорит:

– Надеюсь, малышка, следующая наша встреча будет более… сладкой.

– Хм… – уворачивается от его рук служанка, – надеюсь, при следующей нашей встрече вы будете менее самоуверенным.

Хушэнь только коварно ухмыляется, трясет огненной шевелюрой и удаляется в сопровождении братьев-чудовищ, уверенный в своей победе. А Янь Мин оседает на плиты садовой дорожки, будто груда безвольных тряпок, и начинает трястись в рыданиях.

– Мин-эр! – бросаюсь к ней, обнимаю за плечи и прижимаю к себе. Она же почти ребенок, особенно в сравнении с нашим тысячелетним существованием, но стояла до последнего за свои идеалы. Это не может не восхищать. А вот ехидные шепотки остальных служанок злят. Я немного выпускаю Ее – смертным не разглядеть, а вот почувствовать – запросто. То-то притихают и начинают клониться к полу.

– Вон! – Чуть повышаю голос. Девушек будто ветром сдувает. Вот и хорошо. Мне есть о чем поговорить с Янь Мин – она должна знать, во что ввязалась.

Усаживаю всхлипывающую служанку на скамейку в ближайшей беседке, заглядываю в лицо.

– Мин-эр, ты ведь умная и давно поняла, что Хушэнь не простой смертный!

Янь Мин зло вытирает слезы и смотрит на меня решительно и строго.

– Да будь он хоть Небесным Императором или Владыкой Преисподней – никому не позволю оскорблять Святую Деву! – чеканит она. – А то вон что о себе возомнил!

– Мин-эр, послушай меня внимательно. – Сжимаю ее ладошки. – Ты же видишь, какое впечатление производит Хушэнь на женщин, даже я попадаю под его очарование. А ведь у меня есть…

Мысль мечется в поисках верного ответа, хотя он очевиден: у меня есть Пепел, мой первый и единственный мужчина на века. Только сказать это Янь Мин я не могу, поэтому выпаливаю:

– …дознаватель Фэн. А ты сама знаешь, как он хорош! Так почему ты уверена, что эта твоя Дева устоит?

– Потому что не он первый! Внимания Святой Девы добивались многие мужчины: и бравые генералы, и наследные принцы, и знаменитые ученые. При этом все как на подбор красавцы, чью внешность сравнивали с небожителями. Она всех отвергла!

– Ты опять путаешь, дорогая. – Ласково щелкаю по лбу эту упрямицу. – Речь идет о простых смертных. Хушэнь же – бог с даром обольщения. Его тысячелетний путь вымощен осколками девичьих сердец.

– И пусть! – стоит на своем Янь Мин. – Все равно ему не покорить Святую Деву!

В чем я сильно сомневаюсь, но ладно.

– И все-таки, – добавляю в свой тон коварства, – как насчет того, чтобы помочь ей? Самую малость?

– О чем вы? – Сообразительная малышка уже чует занятное приключение.

– Слыхала такое высказывание: предупрежден – вооружен? Давай сообщим ей, что один наглый тигр вышел на охоту. И тогда пускай он покрутится.

– Тигр, – хихикает Янь Мин, – верно вы его определили.

– Так он и есть Тигриный Бог. – Я развожу руками. – Древнее и опасное чудовище.

Думаю, если моя личная служанка будет знать правду, ей станет легче.

– Про Маогуя ты и сама поняла, а Юэ Ту – Лунный Заяц, самый известный врачеватель Трех Миров.

Глаза Янь Мин – и без того не маленькие – становятся и вовсе огромными и усиленно ползут на лоб.

А я продолжаю пугать ее:

– Я тоже не человек.

– А дознаватель Фэн?

– Он из древнего клана бессмертных. В какой-то мере они тоже уже не люди, так как живут тысячи лет.

Янь Мин вскакивает и мечется по беседке туда-сюда, бормоча себе под нос: