Небесные очи

И случилось чудо – минут через десять (видимо, когда деньги поступили ему на счет), в телефоне раздались долгие гудки.

– Алло... – прошелестел отец. Он то ли забыл, то ли просто не смог положить деньги на счет.

– Папа! – смеясь и плача, закричала Саша. – Папочка, миленький мой!

– Саша, что случилось? – немного испуганно отозвался тот.

– Папа, я все знаю! Все!

– Что ты знаешь? – дрогнувшим голосом спросил отец.

– Ты говорил мне, а я не верила... Я теперь точно убедилась, что ты ни в чем не виноват... Бедный мой, милый папочка!

В трубке повисла тишина.

– Папа! Папа, ты меня слышишь?

– Да.

– Я знаю, кто убил маму.

– Кто? – быстро отозвался отец.

– Бородин, Виктор Викторович Бородин. Помнишь такого?

– Н-нет... Или помню? – отец тяжело задышал в трубку.

– Я знаю, что мама любила тебя, а ты маму. Все эти разговоры о ревности – чушь собачья... Я этого Бородина теперь так прищучу – мало не покажется!

– Почему ты? Я тоже... Я хочу увидеть его... – забормотал отец, судя по всему, находясь в страшном волнении.

– Еще увидишь! В общем мы сегодня вечером заедем с Максом за тобой, заберем к себе...

– Кто такой?

– Макс? Это мой муж, первый муж... Первый и единственный!

– Ничего так мужик... Только я к вам не поеду. Я не хочу никого стеснять...

– Ты будешь жить в моей квартире, то есть в твоей, а я – у Макса. И мы вместе будем воевать против Бородина!

– Ты где сейчас?

– Я? А, я на работе... Папочка, миленький, я очень тебя люблю!

В трубке раздались короткие гудки.

Саша прижала телефон к груди, заплакала. Уже через минуту успокоилась – к чему слезы, ведь все складывается чудесным образом. У нее есть семья – любящий отец, нежный муж, за которым она – как за каменной стеной...

Справедливость восторжествовала.

Аминь.

Саша вернулась назад. Охранник на проходной не просто спал, а еще и нахально похрапывал... В самом швейном цеху уже царила полная анархия – начальства не было, женские умы взбаламучены историей несостоявшейся свадьбы Саши Силантьевой, да еще это душное, жаркое лето, которое вымотало всех... Люди дошли до некоего предела, и позволили себе расслабиться.

Саша села за компьютер, намереваясь разработать очередной эскиз пальто, но вместо этого стала тупо смотреть на светящийся экран монитора. Потом вздохнула и принялась листать журнал, который кто-то оставил рядом.

«До последнего времени считалось, что Йозеф Менгеле...»

– О господи... – Саша едва не выронила журнал. И здесь о нем!

«...Йозеф Менгеле, врач и нацистский преступник, который использовал узников Освенцима для своих ужасных экспериментов, действовал в одиночку. Напротив, он был исполнителем и прилежным сотрудником некоторых немецких ученых того времени. По меньшей мере двое из них спокойно продолжали свою карьеру и после войны: лауреат Нобелевской премии Адольф Бутенандт и доктор Отмар фон Вершуер. Никто из них не ответил за пресловутые связи с Менгеле. Бывшие узники концлагеря вспоминают также еще одного доктора, работавшего плечом к плечу с Менгеле – некоего поляка из Варшавы по имени Артур. Впрочем, другие очевидцы утверждают, что Артур обладал талантом актера и на самом деле был русским. После войны следы этого Артура загадочно затерялись...»

Саша вспомнила об Иване Исидоровиче, попавшим ребенком в эту страшную мясорубку под названием война. Вспомнила о бабушке Але, прошедшей ад ленинградской блокады. О миллионах погибших. И об отце Бородина, согласившемся помогать немцам... Как и этот доктор по имени Артур.

Только сейчас она окончательно осознала, какой страшной книгой она владеет. Что с ней делать? Кому отдать (уж не Виктору, это точно!) – ведь кому-то ее точно надо передать?

Она, Саша, волею судьбы, оказалась замешана в Историю.

Бородин предлагал деньги, большие деньги – все, что у него есть. Наверняка кто-то, например, какой-нибудь медицинский исследовательский институт в Америке или Европе (а может, и здесь, в России), предложит больше.

Бесценные, уникальные материалы...

Саша прижала ладони к ушам – она словно вдруг услышала отдаленный, смутный стон тех сотен и тысяч людей, замученных доктором Менгеле и его помощниками. Как они отнеслись бы к тому, что в двадцать первом веке исследования, замешанные на человеческой крови и нечеловеческих страданиях, пустили бы в индустрию красоты? И они, ко всему прочему, стали бы приносить баснословный доход?..

– Саша, пойдешь с нами? Саша!

– А?.. – она опустила руки, и оглянулась – швейный цех был почти пуст, Лиза Акулова у выхода ждала ее.

– Саша, ты пойдешь с нами на обед? – снова крикнула Лиза.

– Нет, девочки, идите...

– Любовью сыта? Ну, как знаешь...

Через минуту в помещении уже никого не осталось.

Что же делать с черной книгой? Может быть, оставить ее в банковской ячейке навсегда? Еще куда-то перепрятать? Но, рано или поздно, она снова попадет в руки людям...

– Саша! – до боли знакомый голос позвал ее.

Саша обернулась и увидела отца – тот, задыхаясь от подъема по крутой лестнице, стоял у дверей.

– Папа! – закричала она и, лавируя между столами, побежала ему навстречу. – Папочка...

Она налетела на него, обняла, едва не свалила с ног.