Небесные преследователи

– Что-то вроде вот этой занавески… – Я показываю на раскрытое окно за его спиной. – Ветер ее поднимает, надувает, а потом она опадает.

Теперь, по крайней мере, мсье Жозеф обернулся посмотреть.

– Да, мсье, – сообщаю я ему. – Эта штука взлетела, только когда ветер… ну, не знаю… когда ветер в нее забрался. Сделал ее больше. Заполнил…

– Хм… – бормочет мсье Жозеф. – А в этом есть смысл…

Он прислушивается ко мне внимательнее.

Пьер пихает его локтем:

– Может, тебе записывать?

Но мсье Жозеф откидывается на спинку стула и кладет обе руки на стол:

– Давай проясним: ты думаешь, что наше изобретение взлетело, лишь когда воздух оказался внутри?

– Да.

– И как только оно сдулось, то стало быстро опускаться… – Он замолкает. Внезапно вид у него становится до странного напряженным. – Ты была в тот день одна, Сорока? Важно, чтобы про наш прототип никто не знал. Если кто-нибудь пронюхает…

– Я не шпионка, если вы об этом, – резко отвечаю я.

Дверь в кабинет распахивается настежь, и внутрь шагает незнакомец – высоченный, широченный, крепкий, что твое дерево. С его приходом всё в комнате, включая меня, кажется гораздо меньше.

– Кто это? – шепотом спрашиваю я Пьера.

– Мой дядя, мсье Этьен. Папин брат, – тихо отвечает он и почему-то морщится.

– Как вижу, ты допрашиваешь нашу гостью, – говорит мсье Этьен. Его взгляд равнодушно скользит по мне.

Я тоже окидываю его взглядом, но не нахожу никакого фамильного сходства. Ни доброго выражения на лице, ни озабоченно нахмуренного лба. Этот Монгольфье – какой-то самоуверенный пижон. Могу побиться об заклад, что он-то так легко затею с прототипом не бросил бы.

– Сорока делилась своими впечатлениями от полета, – объясняет мсье Жозеф. – И знаешь ли, ее стоит послушать.

Я уже готова продолжать, но мсье Этьен раздраженно щелкает языком:

– Дорогой братец, я допускаю, что на свете есть разумные девочки, но при всем уважении девчонки вроде Сороки даже в школу не ходят. Зачем посвящать ее в подробности наших изобретений, а?

Это правда: я действительно не умею ни читать, ни писать. Но я не дура. И пусть я не знаю, как поцветистее описать события того дня, я все же была там. Я стала частью этой истории. И у меня осталась пара подробностей, которыми я хотела бы поделиться.

– Это ветер. Ветер поднимал ваш воздушный мешок, – говорю я прежде, чем он успевает меня остановить. – Надо будет немного его нагрузить, чтобы можно было им управлять. Если разобраться с весом, он поднимется выше и будет лететь ровнее.

Я вижу, какой взгляд кидает мсье Этьен на мсье Жозефа. Совсем не обнадеживает. Но я продолжаю.

– Просто подумайте об этом, – обращаюсь я к обоим. – Когда мы с Пьером держались за него вместе, он летел совсем низко. Но потом, когда Пьер…

– Упал. – Пьер строит гримасу.

– В общем, когда я полетела одна, то шар поднялся выше и летел дольше.

Мсье Этьен складывает руки на груди:

– Мы не в таком отчаянном положении, чтобы доверять твоим словам. Что вообще ребенок – особенно ребенок вроде тебя! – может знать о механике полетов?

– Я ничего не знаю, мсье, – бормочу я, чувствуя, как краска заливает мне щеки. – Только то, что случилось со мной.

– В этом и дело, Этьен, – говорит мсье Жозеф. – Мы и сами ничего толком не знаем. Пока что наши попытки не приносят успеха. И я не уверен, что принесут в будущем.

– Почему ты думаешь, что мы можем доверять девчонке? – спрашивает мсье Этьен. – Мало ли кто она такая.

Я снова чувствую на себе его взгляд. Он лущит меня, точно луковицу, и находит в середине гнилую воровскую сердцевину. Мне это не нравится. Может, это место и правда не для меня? Может, мне надо уйти? Вернуться к прежней жизни? И я уже поворачиваюсь, но мсье Этьен меня опережает:

– Куда ты собралась? – Он загораживает мне выход. – Думаешь, можешь сбежать вот так и забрать с собой наши тайны?

– Я и не собиралась! – восклицаю я.

– Конечно же не собиралась! – соглашается Пьер.

– Я думаю, этой девочке можно доверять, – поддерживает нас мсье Жозеф. – Как-никак ее расторопность спасла Пьеру жизнь.

Их вера в меня согревает мне сердце. Мне хочется доказать им, что они не ошиблись, что я и правда на их стороне. Такого со мной раньше не бывало.

Мсье Этьен, судя по всему, все еще сомневается. Но в комнате уже витает дух суетливой работы. Не знаю, откуда он взялся – то ли из моего рассказа, то ли из самоуверенности мсье Этьена… Однако надеюсь, что больше не будет никаких разговоров о том, чтобы бросить дело.

– Что ж, тогда закатаем рукава, – словно подтверждает мои мысли мсье Этьен. – А то англичане обойдут нас, и мы станем вторыми изобретателями летательного аппарата. И потомки даже не вспомнят, как нас звали.

Для мальчишки – три

6

Я принимаюсь за работу тем же утром, а вот Монгольфье все медлят. В течение дня Пьер регулярно приносит мне новости о том, как продвигается дело.

– Они спорят, – сообщает он. – Папа хочет не торопиться и как следует все обдумать, а дядя Этьен настаивает на том, что медлить нельзя.