Небесные (СИ)

Маловер трогается, выезжая на нейтральную полосу. Порга подает Харду знак, и Хард скачет вслед за генералом. Бастин трогается навстречу, справа от него - сарийский командир. Приблизительно на середине они сталкиваются, осаживают коней. Хард заранее предвкушает забаву.

- Господин Маловер, для меня большая честь видеть вас в полном здравии, - заявляет Бастин, - это сделает победу над Риссеном в два раза слаще.

- Как бы вам, господин Бастин, не подавиться, - любезно откликается Маловер, - я имею обыкновение застревать в горле.

Хард задумался: если наступит день, когда он поведет за собой собственное войско, и вот так вот столкнется с неприятелем до битвы, будет ли он так же находчив с ответами, как Маловер? Не будет ли выглядеть посмешищем, не сумев связать и двух слов?Косноязычие - вот, что может доставить ему в будущем проблемы. Впрочем, решение пришло тут же - надо просто отрезать врагу язык, едва тот откроет рот.

- О, - Бастин широко улыбается, - если вы про генерала Андамана, то он всегда отличался большим аппетитом и маленьким ртом.

- Сравнивая вас двоих, я бы сказал, что большим аппетитом обладаете вы. Однако довольно светских бесед. Я предлагаю вам сдаться.

С этого места Хард может видеть риссенскую армию так, как ее видит неприятель. Он быстро пробегает глазами по рядам, останавливается сначала на лучниках - так до сих и не нашел того меткого стрелка, - затем на тысяче Рагона. С некоторым неудовольствием отмечает, что дисциплины и порядка в ней больше, чем среди его собственных людей. Что же такого Рагон делает, что ему так подчиняются? Хард не помнит, чтобы Рагон зверствовал и отсекал головы дезертирам, но не помнит и того, чтобы последние у него были. Не повернись все так неожиданно несколько солнц назад, сейчас Маловера сопровождал бы он, а не Хард. Что-то внутри него вновь мучительно раздваивается, окрашивая простые раньше истины неоднозначностью. Он давит зарождающееся в груди рычание, сосредотачивается на разговоре.

Бастин хохочет. Он совершенно не похож на Андамана.

- Даже не знаю, что делать со столь щедрым предложением, - он насмешливао обращается к собственному командиру. - Неужто и впрямь сдаться?..

Хард не помнил Маловера таким взволнованным, как в тот момент, когда из земель Сарии, в обход расположившегося в низине войска, пришло известие. Командиры как раз были в палатке, Хард поднимал руку, чтобы проголосовать за то, чтобы лишить Рагона звания командира. Когда застоявшийся и спертый воздух расцвел горящими буквами, в них вперились сразу десятки выжидающих глаз. И сразу несколько командиров во главе с Маловером прочли сообщение, отправленное собственноручно Раймондом.

- Смотрите, господин Маловер, вы говорите с такой уверенностью, что я и впрямь могу сдаться.

В том, что отправивший известие о подмоге действительно Раймонд, Хард ни мгновенья не сомневался. Ему знаком был и стиль, и подбор выражений, и размашистая подпись в конце. Трудно описать словами восторг, охвативший его в тот момент. Старший принц, подлинный наследник, считавшийся погибшим, вернулся, и не один, а с союзником в виде могущественного Кнотта, связь с которым была утеряна сотни лет назад. Одним махом все проблемы вдруг стали казаться решенными. Маловер велел держать новость в секрете - о нежданном повороте событий не должны были прознать сарийцы. Дозорных на юге те не выставляли - кого опасаться со стороны собственных земель?

- Я рад, что у вас такое хорошее настроение, но я говорю совершенно серьезно. На моей стороне армия численностью четыре десятка тысяч, и пусть на вашей стороне солдат в два раза больше, к нам вот-вот подойдет подмога.

Вдоль, обходя склон стороной, к ним подбирается покрывало из снега - мелкого, жесткого, острого. Вот он бьет в тыл желто-синим солдатам, накрывает генералов, лепит лица сарийцев. Боковым зрением можно поймать направителей, мечущихся от одной снежинки к другой. Видимо, сарийцы успели чем-то прогневать мелких мстительных тварей, что те собрались вместе и закрыли обидчикам видимость. Однако, силенок у них явно не хватает, и уже несколько секунд спустя снег, оставшийся без поддержки, идет на убыль.

- Вот как? И кто же решился помочь вам в столь решающий момент?

Бастин уверен, что Маловер блефует. На его месте Хард решил бы также. Он перебирает в уме возможных союзников, тех, о которых Бастин подумал бы в первую очередь - и отбрасывает их одного за другим.

- Кнотт.

Бастину этот разговор доставляет настоящее удовольствие. Он любит поговорить, и уже одно это ставит его в глазах Харда ниже Андамана. Конечно, генерал должен уметь говорить - ему ведь произносить речи, воодушевляющие солдата идти до конца, речи, от которых сердце начинает биться в два раза чаще, речи, за которые не страшно и умереть, - но слова Бастина и сам Бастин словно бы несколько иного толка, чем истинный генерал. Хард не может объяснить, почему ему так кажется, - так ему подсказывает сидящий в нем инстинкт воина.