Небесный артефактор

В-третьих, основной смысл студенческих клубов здесь — это связи… Студенты и курсанты, входящие в один и тот же клуб, всегда могут рассчитывать на помощь собратьев как в пределах учебного заведения, так и в обычной жизни. И клуб — это навсегда. Независимо от того, учится его представитель или давно закончил обучение, он остается в составе клуба до тех пор, пока сам не объявит о своем выходе и не положит свой перстень на стол в зале собрания, где был когда-то принят в братство. Есть еще один вариант… из клуба могут исключить за недостойное поведение. При этом само понятие «недостойного» трактуется весьма широко. Так, например, осужденные за кражу, убийство, разбой, мошенничество, измывательства[4] и работорговлю исключаются из состава клуба без всяких условий. Хотя убийство на дуэли в этот список не входит. И даже если выжившего участника посадят, из клуба он не вылетит. А вот «севших» по политическим мотивам исключают лишь в том случае, если для своих противоправных действий они пользовались предоставленными клубом ресурсами… или вели агитацию среди членов клуба. Но в этом случае даже приговор суда не нужен. Собрание клуба выпихнет такого баламута, как только он попытается привлечь к своей деятельности хоть одного члена клуба. Болтать — пожалуйста, сколько угодно. А вот делать из клуба политический кружок не стоит. Последнее правило, как я понимаю, из новых… Ну, точно. И введено оно было в год, когда Московское княжество подавило восстание восторженных идиотов, возмечтавших о всеобщем равенстве и решивших пойти по стопам французской революции.

М-да, очень подробный документ. Тут даже понятие клубной тайны имеется. Единственное, чего я не нашел в книге, это условия вступления. А хотелось бы. Прочитав эту книжицу, я заимел серьезное желание вступить в клуб. Полезная штука!

Но тут меня просветил Михаил, до этого сидевший в кресле тихо, словно мышь. Я захлопнул книгу и, повернувшись к приятелю, потребовал объяснений. И получил их.

— Есть два типа вступительных испытаний, — проговорил он, и в тоне Михаила я расслышал недовольные нотки. — Первое… самое распространенное. Задание клубного собрания. Не унизительно, но неприятно, поскольку всегда связано с нарушением общественного порядка. И хорошо еще, если в самом университете, там преподаватели готовы к подобным выходкам, поскольку все клубы проводят прием неофитов примерно в одно и то же время. А вот если в городе… ну, от городовых придется побегать точно. Собственно, основная задача не столько сотворить что-то эдакое, сколько не попасться и не проболтаться о том, какое именно братство выдало задание. В последнем случае дорога в клубы будет закрыта навсегда. Болтуны никому не нужны. Но в твоем случае, скорее всего, будет второй вариант… Хотя и первый не исключен.

— И что же это? — спросил я. Носиться по городу по такой холодине, для того чтобы сотворить какую-то глупость во славу клуба, мне совсем не хотелось.

— Удиви, — выдохнул Михаил.

— Не понял.

— Да чего тут непонятного? Нужно сделать или продемонстрировать что-то такое, что удивит клубное собрание. Что-то оригинальное и… небесполезное. Иными словами, требуется доказать клубу, что ты не серая посредственность, ищущая опоры, а способен и сам быть полезным своим собратьям.

— Поня-атно. — Второй вариант мне понравился намного больше. Осталась сущая мелочь… найти, чем я могу так удивить собрание. Артефакты? Мм… возможно. Возможно.

Нашу беседу прервал ворвавшийся в гостиную Иван Федорович. И был он не один.

— Ну что, господа курсанты-слушатели… все обговорили? — улыбнулся он и подтолкнул стоящего рядом рослого детину в классической «тройке» в нашу сторону. — Кирилл, мой сын уже знаком с сим молодым человеком. Думаю, тебе тоже это будет полезно… если я оказался прав и ты возжелал присоединиться к нашему братству. Впрочем, если даже это не так, знакомство все равно не бесполезное. Итак, знакомьтесь, глава Веди-клуба в штурманском училище Ладожского университета Гревский Нил Нилович.

— Кирилл Миронович Завидич. Рад знакомству. — Мы с Михаилом одновременно поднялись с кресел, и я отвесил гостю короткий поклон, одновременно окинув Гревского взглядом. Старший курс. Высокий, поджарый. Глубоко посаженные глаза, узкое лицо с резкими чертами. Ухоженные, хотя и совсем не густые, усы и бородка-эспаньолка. Строгий темный костюм… интересный тип.

— Взаимно, Кирилл Миронович, — мягко улыбнулся Нил и протянул руку.

Обменявшись рукопожатием, мы вновь разместились на своих прежних местах. Гревский устроился на диване. Об угощении хозяин дома, очевидно, успел распорядиться еще до того, как вошел в гостиную, поскольку не успели мы рассесться, как в комнату вплыла кухарка, тут же принявшаяся расставлять на столике между нами чайные принадлежности. А тем временем старший Горский принялся просвещать нового гостя о причинах столь поспешного приглашения.