Небесный бродяга

Я открыл рот, но ответить не успел. Палуба под ногами вздрогнула, откуда-то донесся чудовищный, пробирающий до костей скрип и скрежет.

Иван нахмурился.

— Точно в трюм угодили! — недовольно проворчал он. — К гадалке не ходи… Чего застыл, юнец?! Бой еще не окончен! К орудию, медузья душа!

Да не вопрос. Я вновь приник к прицелу, чтобы увидеть, как бортовой залп спонсонных орудий разнес в клочья борт чуть развернувшегося после моего удара пирата. В визир отчетливо видно внутренности развороченного каботажника… словно его пилой вдоль разрезали. Тупой такой, ржавой пилой. Я увидел разгорающиеся пожары, дым и пар, валящий из разорванных трубопроводов. И падающие вниз обломки вперемешку с фигурками людей.

Вновь вздрогнула палуба под ногами от слитного залпа десятка орудий, и остатки дирижабля разлетелись в стороны, оставив в воздухе лишь пузырь купола с болтающимися под ним горящими обрывками и обломками… Готов.

Теперь второй… Где второй?!

Глава 11 Горечь расставания

Разобраться, куда делся второй дирижабль, чья туша совсем недавно выглядывала из-за атаковавшего нас каботажника, я не успел. Картинка в визире заскользила, постоянно ускоряясь, кажется, в машинном решили поддать жару, и «кит» рванул вперед, набирая скорость и высоту. Все, в визире прицела только небесная синь и облака…

— Угомонись, Кирилл. — На плечо опустилась тяжелая рука взмыленного, но явно чрезвычайно довольного Полукварты.

— А? — непонимающе протянул я.

— Сейчас поднимемся выше, и пусть попробует нас достать, — усмехнулся Иван. Но довольный блеск глаз сменился беспокойством, едва по палубе разнесся голос одного из наблюдателей.

— Пират в «перине»! Азимут — тридцать, превышение — двенадцать, расстояние — девяносто, скорость… девяносто узлов… идет бортом! Орудия в полном боевом… это «кит», старшина! Опознавательные знаки… не различаются.

Очевидно, наблюдатели с основных постов уже успели доложить на мостик, поскольку в тот же миг «Феникс», еле слышно застонав фермами, начал стремительно поворачивать носом от прятавшегося в облаках, той самой «перине», корабля, одновременно продолжая набирать высоту.

— Иголка! Доклад на мостик! Кормовые на товсь! Канониры, не спать, сучьи дети! — Иван блеснул налившимися кровью белками глаз и мотнул головой. — Кирилл! Бегом к третьему кормовому, охотник! Заменишь Степку… Бегом-бегом, я сказал!

Понеслась… Прогрохотав ботинками, я примчался к указанному Иваном орудию, у которого, откинувшись спиной на переборку, прямо на полу сидел бледный матрос, баюкая руку, основательно замотанную в уже успевшие пропитаться кровью бинты.

— Вишь как тряхнуло неудачно, — скривился он, заметив мой взгляд. — Рука под автомат попала. Давай вставай к прицелу и слушай меня. Сейчас покажем тихушнику, как на нас прыгать.

— Понял, — кивнул я и, прильнув к прицелу, зашарил визиром по небу.

Ага, вот он… действительно, «кит»… Но приказа открыть огонь так и не поступило. Вместо этого ожила «вопилка», и по огневой палубе разнесся голос капитана:

— Спонсонные в походное положение на раз… Это германский патруль.

— Флот Открытого неба… ну конечно, — сплюнул Степан. — Поняли, что каботажникам нас не взять, вот и нарисовались… с-суки.

— Роман, что за?.. — взревел палубный старшина.

— Да они только-только себя обозначили! Клянусь, не было там «распятой вороны», старшина! Вот ей-ей… Сенька, ты чего молчишь?! Ну скажи!

— Так точно, Иван Евсеевич, — загудел второй наблюдатель, — он только-только себя обозначил. А до того флага не было. И на куполе пусто…

— «Фартуком» прикрывался… наверняка, — тихо проговорил Степан, пока я с любопытством наблюдал, как расчеты возвращают орудия в походное положение. — Любят они такие шуточки.

— А зачем это им? — поинтересовался я.

— Эх ты, зелень, — покачал головой матрос и скривился. Очевидно, рукой неудачно шевельнул. — Вот вывели бы эти каботажники нас под выстрел германца, и амба. Абордаж, живых за борт, груз на продажу. А «фартук» нужен, чтоб какой-нибудь глазастик не углядел, что военный корабль разбоем занимается. Вот так.

— И что теперь? — удивленно протянул я.

— Да ничего. Не заладилось у хитрованов что-то. То ли германец опоздал, то ли пираты нас слишком рано догнали, а может, мы вояк быстро заметили, в общем, разойдемся бортами, словно ничего не было.

— Вот так просто?!

— А ты что хотел? Остановиться, поболтать с их цурлюфт-капитаном за жизнь? — открыто, хотя и грустно усмехнулся Степан.

И я не нашелся с ответом… зато с вопросами таких проблем не было.

— И что, мы вот так просто разойдемся? А если германец сейчас саданет по нас полным бортовым?

— Ну ты же слышал, что капитан сказал? «На раз». — Степан осторожно поднялся на ноги. — Это значит, что спонсоны в походном, а орудия за ними в полной боевой. Один намек и… этот германец все-таки не линкор, а обычный патрульный… хоть и «кит». Так что справиться с ним нам вполне по силам.