Небесный капитан

— Клясться на Библии не стану, — Кениг бросил окурок в пепельницу и взял новую папиросу, — но по всему выходит, что так и случилось. Ингиберин, конечно, достать непросто, но если очень захотеть… Сама понимаешь, у нас он тоже есть. И дозы рассчитывать есть кому, и у нас, и у армейских. У Богрова для таких дел целая лаборатория приспособлена. Так что в ошибку при дозировке препарата не верю, тем более что при «показательном выступлении на публику» попасть иглой в сонную артерию невозможно, и, значит, доза заведомо должна быть убойная. Иначе вся операция теряет смысл. Так что нет — не ошибка. Зато могу представить, кому и зачем могло понадобиться тебя убивать.

— Кому? — теперь закурила и Лиза.

Отодвинула от себя тарелку, выпила немного вина, оказавшегося на ее вкус слишком сладким, да еще и с каким-то горьким привкусом, и закурила.

— Тут возможны варианты, — повел в воздухе дымящейся папиросой капитан Кениг. — Во-первых, военному министру Скрибцову.

— Возможно, — кивнул Рощин. — Мертвый герой не мешает жить живому, особенно если дело идет о политической карьере.

— В точку! — поддержал разведчик. — На тебя, Елизавета, сделал ставку кое-кто у нас, в смысле на Флоте, а у армейских для такого случая имеется свой кандидат. Комбриг-бронеходчик Петр Брюст. Красавец, герой и кавалер всего, что только есть.

— А вместе никак нельзя? — поморщилась Лиза. — Дума большая, партий много. Должностей еще больше!

Они ей на фиг были не нужны, эти должности, но вопрос, что называется, напрашивается.

— Можно, разумеется, — пыхнул папиросой Кениг, — но ты ведь вторым номером не станешь, даже если сама согласишься. А тут речь идет не просто о военном, пошедшем в политику, — и флотских, и армейских там всегда хватало, — а о знаковой фигуре. О том, кто станет знаменем Новой волны. И здесь, Елизавета, крайне важен еще один момент. Я тут краем уха слышал, что группа патриотически настроенных промышленников тебе презент преподнесла…

— Без комментариев! — остановила Лиза родственника.

— Да и не надо, — отмахнулся папиросой тот. — Вопрос-то не в именах, хотя и в них тоже. Тебя, Елизавета, выбрали своей креатурой новгородские и псковские финансово-промышленные группы. Ты для них своя, псковская, из старого дворянского рода. Опять же муженек твой бывший тебе поспособствовал.

— Петр? — в очередной раз удивилась Лиза.

— Что именно тебя удивляет, — усмехнулся в ответ Кениг, — что он до сих пор тебя любит, или что он пользуется в этих кругах немалым авторитетом? И то, и другое, по моим данным, истинная правда. У тебя, Елизавета, и вообще родственные связи не подкачали. Что с отцовской, что с материнской стороны. Плюс целых два командира гвардейских полков в близком окружении. Я бы на месте Скрибцова тоже забеспокоился, тем более что Брюст происходит из старой архангельской старшины, и его поддерживают поморские промышленники, которые новгородским не друзья. Чувствуешь, какие интересы здесь переплелись?

«Да уж… Как тогда сказал господин Иванов? Адмирал Браге, сенатор Браге, член совета директоров Браге… Нас устроит любое развитие событий, любой ваш выбор… Похоже, так оно все и обстоит. Пешка проходит в королевы, и…»

— Значит, живая я им на фиг не сдалась, а мертвая — вполне себе антибританская святая…

— И все это на глазах у адмирала Ксенофонтова, — подтвердил ее мысль Кениг. — Хотя спорить не стану, возможно, что есть еще что-нибудь, чего я не знаю. Все возможно.

— Хорошо, — Лиза докурила папиросу и выбросила окурок в пепельницу, — допустим… Но Ксенофонтов пришел меня уговаривать отойти в сторону, разве нет?

— Да, — кивнул Кениг. — И это была идея боярина Порхова, который хоть и новгородец, но прежде всего человек традиции, как, впрочем, и Ксенофонтов. Однако на Флоте и без них достаточно людей, увидевших в твоей истории, Елизавета, отменный повод «грохнуть» вице-канцлера Сурьмина вместе с его прогрессистами. Что же касается англичан, то их в Себерии только ленивый не любит. Знаешь же, как говорят…

— «Англичанка гадит»?

— Вот-вот! И тут вот что важно, Елизавета. Она, конечно, гадит, не без этого, но на нее так удобно валить все наши неприятности… Понимаешь? И в этом вопросе у нас с армейскими полный консенсус.

— То есть это была операция военной контрразведки, — подвела Лиза итог.

— Так точно! — подтвердил Иван Кениг.

— А Седжвик откуда взялся?

— А вот это была уже наша провокация, — признал разведчик. — Мы о встрече знали и предполагали, что она кончится скандалом…

— То есть вы хотели подверстать к делу адмирала Ксенофонтова и ударить по боярину Порхову! — поняла интригу Лиза.

— Без комментариев.

— Да и не надо! — отмахнулась Лиза. — Седжвику вы сами слили, чтобы он засветился во время скандала, так?

— Вроде этого.

— Но про операцию контрразведки вы не знали?