О, друзья, вы опять со мною!В серебро небеса одеты.Весь обласкан я тьмой ночною.Скорбь истаяла без следа.После злого дневного светаВновь тебя я на небе встречу,Вновь проснусь я, тобой согретый,Вековечной любви звезда!Я от страсти земной излеченО, друзья, вы опять со мною!Вы как звезды, вселенной свечи,В час полночный со мной всегда.«Любовь и осиянность свыше…»
Любовь и осиянность свыше,И с небом золотая связь,И все мы любим, все мы дышим,Святому голубю дивясь!Луч солнца, долу отклоненныйПривольно реющим крылом,Лик человека, осененныйСей благодатью и теплом.О, как усладна синеваЗа белизной разверстых крылий,Что в горнем лете воспарили,Едва приметные, едваПриметные, едва, едва…Осенние строфы
Нет, не до тленного мне лета,Не до скорбей моей весны,Когда деревья, как скелеты,Как мысли классиков, ясны!Пускай зима ведет к Голгофе,А летом торжествует плоть,В бесстрастных схемах философийГлаголет осенью Господь.И, слушая Его, давно ли,Давно ли в поле я сижу,На золотое богомольеДавно ль в безволье я гляжу!Но терпким напоен экстазом,В голубоглазой полумглеВстречает вдруг затихший разумХриста, склоненного к земле.«Все мимолетно! Ястребом во тьму…»
Все мимолетно! Ястребом во тьмуВперился острый окрик паровоза.Я от стекла щеки не отниму.В ночи я скрою горестные слезы.О, ночь моя, о, тьма, немая пасть,Вглотни меня в нутро свое китово,Дай в пустырях раскатистых пропасть —Помянет кто Иону несвятого!Но уж грохочет. За верстой верста.Роятся искры. Мимо, мимо, мимо…Все мимолетно! Только пустотаПрочна, как ночь, как смерть, неистребима.«Да, велика и непреоборима…»
Да, велика и непреоборимаТвоя тоска, когда проходишь тыПо улицам возлюбленного Рима,По городу великой немоты,И вновь скорбишь по тем садам Саллюста,Где ты свои досуги проводил,Весь уходя в священное искусство,В глухие волхвования Сивилл.Но не вотще ль под этой маской новойРыдаешь ты над городом своим?Не воскресить мятежного былого:Тот кесарь мертв, и умер грозный Рим.«Что будет с миром! Что за жуть в лазури!..»
Что будет с миром! Что за жуть в лазури!Смертельный гнев в улыбке солнца скрыт.Так Борджиа, глаза свои сощурив,На жертву оробевшую глядит.Так не спеша, рукою вероломнойВливая в чашу флорентийский яд,Он на синьору устремляет томный,Почти влюбленный, благосклонный взгляд.Зачем же солнце так заулыбалосьСквозь поредевших кленов бахрому?Как этот гнев сиятельный пойму?..Что будет с миром! Где любовь и жалость!Из Ницше