Небесный летающий Китай (сборник)

Поэтому мы взяли на себя труд перейти к решительным действиям. В названии нашего движения – «Комиссия» – подчеркивается служение общественным интересам, сочетающее в себе следственные мероприятия, анализ полученных данных и конкретные действия по искоренению недостатков. Потерпите, уважаемые члены коллегии. Сейчас вы, конечно, испытываете известное неудобство. Отправляясь на экономический форум и не имея никакого отношения к Почтовой Службе, вы никак не ожидали, что ваши наркотические грезы будут заменены Багажом, комплектованием которого я, собственно, в данный момент и занимаюсь. Те, у кого рыльце в пушку, уже наверняка догадались, что будет дальше, остальным же это еще предстоит. Осталось недолго. Не пытайтесь высвободиться, вас прочно держат. Судя по вашим рожам, вы уже поняли, что это бесполезно. Вы уже в Давосе, господа. Вас нет. То, что сидит передо мной и уже десять раз наложило в штаны от ужаса, является никем и ничем. С вами может и будет сделано все, что угодно. Сегодня с вами случится историческое событие. Впервые в истории в почтовый капкан угодила целая группа лиц – и каких! До сих пор страдали отдельные граждане, теперь наступил черед коллективной Пересылки. Наша акция возымеет широкий резонанс. Багаж, который получат ваши подобия, отправит некоторых в сумасшедший дом, других – на пенсию, а третьих – на тот свет. Тогда вы задумаетесь. Все, что вами посеяно, вы, сволочи, сейчас испытаете на своей шкуре. В правой руке у меня, господа, вы видите скальпель, а в левой клизму. Готовы? Процесс пошел, попутного ветра…

© февраль 2010

Взрезонанс

Электродов было много. С проводами получилась шапочка.

– Не сильно жмет?

– Вообще не жмет.

– Тогда я подтяну. Надо, чтобы немного жало.

Друзья были до того не похожи, что могли сниматься в комедии. Один был акромегал. Огромные челюсть и нос, ладони-лопаты, колоссальные ступни. Черные патлы свисали до плеч, кадык напоминал кулак, ушами было впору кормить крупного хищника. Губы как у мавра. За ними прятались лошадиные зубы, а еще дальше горбился мясистый пупырчатый язык. Добрые карие глазки с любопытством смотрели из голубоватых орбит. Нескладный, в вытянутом свитере, он покорно сидел на табурете. Любой, кому предложить догадаться, который из двоих гитарист, подумал бы на него.

Потому что второй вообще не напоминал музыканта. Но гитаристом был именно он. Его так давно прозвали Медиатором, что мало кто помнил настоящее имя. Он был почти совершенно лыс, и непотребный вихор, сохранившийся на макушке непонятно зачем, выглядел издевательством. Упитанный, малорослый, в замшевой безрукавке, он лучше годился на роль литератора. Опять же осечка: литератором был первый.

Его тоже привыкли именовать псевдонимом: Сбитень Творожников.

– Настраивайся на волну, а я пока подключусь.

– А током не шарахнет?

– Ну, потерпишь. Меня знаешь, сколько раз било? Творческому человеку это только на пользу.

Сбитень подчинился и начал настраиваться. Это не составило большого труда. Образы всегда пребывали наготове. Творожников прикрывал глаза, и ад разворачивался незамедлительно. Он работал в жанре славянской фантастики с уклоном в ужас – вернее, наоборот: ужас уклонялся в славянскую фантастику. Наскоро обозначив эпоху, Творожников облегченно вздыхал и отпускал тормоза. Волколаки, вампиры, демоны и зарубежные гости сплетались в визжащий ком. Рекой лились кровь, говно и слезы. Древняя лютость засучивала рукава, расправляла плечи и выходила в чистое поле, поигрывая кастетом и булавой. Шелест страниц мешался с хрустом черепов и чавканьем потрохов. В итоге отчизна побеждала и оставалась одна в кровавом тумане и по колено в трупах.

– Усилитель пошел, – объявил Медиатор.

Непосвященные недоумевали при виде их дружбы. Но дело объяснялось проще некуда – общим школьным прошлым и водкой. Медиатор не читал книг Творожникова, а Сбитень не слушал его музыку. Жанр, в котором нашел себя Медиатор, определению не поддавался. Многие видели в нем импровизаторство, не подозревая о многомесячном напряженном труде. Медиатор выступал на экспериментальных площадках, где озадачивал публику беспорядочным перебором струн и пронзительными запилами. Он вечно что-то перестраивал и перепаивал, изобретая на основе гитары собственные, невиданные доселе музыкальные инструменты и сложную аппаратуру удивительного назначения. Он постоянно находился в поиске, и нынче испытывал новое устройство, которое считывало электричество с головы Сбитня.

– Есть такая штука, – объяснил Медиатор. – Снимаешь с мозгов биотоки и переводишь в музыку. Потом даешь слушать хозяину. Этим что-то лечат. Не помню, что. Музыки там, понятное дело, нет никакой, сплошная какофония. Но я придумал кое-что получше! Мой аппарат снимет токи с участков мозга, которые заработают над твоими образами. Потом я все это сведу и попробую выделить лейтмотив. Может получиться чумовая композиция.

– Как же ты найдешь эти участки? – спросил Творожников.