Небесный Путь в Россию. Дневник Военкора

По дороге мы проезжаем мимо еврейских фермеров, усердно работающих на своих плодородных участках, ставших постоянным источником зависти для арабов, желающих выкупить землю обратно, но по той же цене, по которой они её продавали, когда та была бесплодной и "удобренной" лишь камнями и песком. Вокруг этой острой темы между арабами и евреями вспыхивают постоянные столкновения, и страна полна беспорядков.

Арабы настроены настолько враждебно, что британские и американские пилоты носят с собой особые рекомендательные письма, призванные помочь в случае вынужденной посадки среди местных жителей. Верхняя часть такого официального письма содержит текст на арабском, затем в середине страницы стоит печать правительства Великобритании или Соединённых Штатов, а под ней следует перевод на английский:

"К сведению каждого благородного араба.

Приветствуем вас и да пребудет с вами милость Аллаха. Предъявитель сего письма является офицером Соединённых Штатов Америки, оказывающим помощь британскому правительству, и верным другом всех арабских народов. Мы просим вас хорошо обращаться с ним, оберегать его жизнь от всякого вреда, обеспечить его потребности в питье и пище и сопроводить его до ближайшего британского лагеря. Вы будете щедро вознаграждены за все свои услуги. Да пребудут с вами мир и благословение Аллаха.

С разрешения британского верховного командования на Востоке.

Доставьте меня к англичанам, и будете вознаграждены".

Вскоре мы сверху, как во сне, любуемся Иерусалимом, хорошо видимым с той малой высоты, на которой мы несколько раз кружим вокруг него. Наш спутник-знаток, не единожды тут пролетавший, показывает нам и Масличную гору, и Гефсиманскую церковь и все прочие достопримечательности, упомянутые в Ветхом и Новом Заветах.

Окутанный характерным утренним туманом, возникшим после кратковременного дождя, город действительно излучает восхищающее всех нас золотое сияние. Во всяком случае, с высоты птичьего полета мы можем засвидетельствовать, что "улицы его вымощены золотом", даже если это золото солнечного света.

Но в небольшой книжке, к которой я часто обращаюсь за любой информацией о Палестине ("Иерусалим и евреи" Берналя Татмана), с сожалением констатируется, что Святой город, расположенный на скалистом плато на высоте 2 600 футов95 над уровнем моря, между портом Яффа, бассейном реки Иордан и Мёртвым морем в двадцати милях96 к востоку – не так уж и красив, коль смотреть на него вблизи.

"В своих физических аспектах Иерусалим далёк от соответствия чудесному видению Иезекииля97 и даже ожиданиям обычного путешественника, а его притягательность заключается в его трансцендентной этической ценности. И это самое святое место на земле. Оно принадлежит всем нациям. Оно священно для многих конфессий. Это неподражаемо прекрасная в духовном отношении столица Бога на земле, и 'туда восходят племена'. Религия заложена в самые его основы. Религиозная вера воздвигла его храмы. Религиозная надежда сформировала его историю, и цель его материального бытия будет в конечном счёте осуществлена в религиозной любви и мире". Так пишет Берналь Татман.

Краткий взгляд с высоты птичьего полёта на святая святых этого мира заставляет меня вспомнить о Моисее, который, лишь издали увидев землю обетованную Ханаан, никогда не ступал на неё ногой. Увы, по-своему я испытываю те же проблемы, что и Моисей. Тщетно умоляю я высадить меня в Иерусалиме – ответ однозначен: "Нет".

"Это война, и ни один военный самолёт не может изменить свой курс или совершить посадку только для того, чтобы удовлетворить интерес, каким бы достойным тот ни был, лишь одного из пассажиров. Нет, вы здесь и здесь вы останетесь до тех пор, пока вас в целости и сохранности не доставят по месту назначения".

А потому мне приходится довольствоваться тем, что я вижу с воздуха. Но когда я прижимаюсь лицом к стеклу, с тоской глядя на быстро удаляющийся город, в поле зрения внезапно появляется Вифлеем – маленькая деревушка, затерянная среди холмов Галилеи, в точности такая, какой я себе её и представляла. Ещё мгновение, и мы теряем его из вида, узрев всего на несколько секунд и, возможно, в первый и последний раз в нашей жизни. До предела скосив глаза и отчаянно пытаясь запомнить каждую деталь, я вдруг вижу радугу, изогнувшуюся идеальной дугой точно над Вифлеемом и предъявившую чрезвычайно ярко и чётко всё своё многоцветие. И вот, с этим видением мирового символа надежды, навсегда запечатлевшимся в моей памяти, я примиряюсь с мыслью, что мне не суждено посетить самое сердце Святой Земли – во всяком случае, не в этом путешествии.

Далее мы пролетаем остаток Галилеи, Иерихон и наконец Мёртвое море с впадающим в него Иорданом. После этого видна лишь унылая и бесплодная пустыня, тянущаяся до самой Басры в Ираке.