Небесный шкипер

– Герберт, ты сдурел? – осведомился Трехпалый, наконец взяв себя в руки. – Напомню для тех, кто все проспал: мы на острове размером с крону. Отсюда незамеченным можно уйти только ночью и лишь двумя путями: на лодке или на дирижабле. Других вариантов нет. Солнце в зените, все мало-мальски удобные выходы к воде контролируют мои люди, так что там и мышь не проскочит. А теперь вопрос для чересчур умных: где эти уроды?

– Мимо меня не пролетали, – упрямо отрезал Герберт и умолк.

– Ладно, пусть так. – Спустя несколько секунд Бьорн все же пришел к решению. – До вечера я отправлю часть людей прочесать остров. Найдут они кого или нет – вопрос десятый, мы же будем исходить из того, что они все еще прячутся где-то здесь. Прячутся и наблюдают. А потому, дорогой друг, готовься доигрывать спектакль до конца… по второму варианту.

– Уверен?

– Как говорят русские, лучше перебдеть, чем… к тому же основную часть задуманного мы уже исполнили, можно и свернуть лавочку, – отозвался Трехпалый. – Все, Герберт, решено. Работаем по второму варианту. Начало в полночь. Отбой.

– Как скажешь, командир. Отбой.

Полюбовавшись, как неизвестный дирижабль, оказавшийся весьма солидным по размерам и неприлично мощно вооруженным каботажником, добрых два часа метавшийся над долинкой и ее окрестностями, уходит прочь, я облегченно вздохнул.

– Он перестал засорять эфир! – радостно воскликнула Алена, до сих пор сидевшая на ключе радиотелеграфа.

Ее можно понять, за прошедшее время она наверняка устала слушать стрекот аппарата и сматывать выползающую из него длиннющую ленту, заполненную полнейшей абракадаброй, выдаваемой в эфир радиотелеграфом нашего гостя.

– О, а теперь пошла передача открытым ключом… только я ничего не могу разобрать. Сплошные цифры и двузначные числа. Шифр какой-то, что ли?

– Скорее всего. – Я медленно кивнул и прищелкнул пальцами. – Солнце, следи за передачей. Если поймаешь ответ, будет вообще замечательно. Но самое главное, не отключай печать после окончания этого… диалога. Пусть аппарат остается на приеме.

– Э-э-э, а это зачем? – неподдельно удивилась Алена.

– Хочу узнать, будет ли этот летун продолжать мусорить в эфире или прекратит хулиганить, – улыбнулся я.

– Ерунда какая, – фыркнула моя невеста.

– Почему же? – подал голос Вячеслав, отходя от навигацкого стола и с наслаждением потягиваясь. – Вполне неплохой способ узнать, намерен ли он продолжать поиск или решил бросить это бесполезное занятие. Меня другое удивляет…

– Что именно? – спросила Алена.

– Как ты умудрилась связаться с банковской конторой посредством корабельного радиотелеграфа, да еще и при забитом эфире? – протянул Слав. – Вроде они используют ту же систему, что и портовые башни для загоризонтной связи, разве нет?

– А кто сказал, что на «Мурене» установлен обычный корабельный телеграф? – гордо фыркнула девушка.

Я только головой покачал, но останавливать ее болтовню не стал. Невелик секрет.

– Чтоб ты знал, братик, с этим агрегатом я свободно могу добить отсюда хоть до Новгорода, и никакие летающие радиолюбители со старым хламом мне не помеха. Другой диапазон частот, пусть хоть десяток аппаратов одновременно работает – наш радиотелеграф им не перекрыть!

– На «Мурене» установлена морская военная «двойка» с дальностью уверенной связи до полутора тысяч миль, а при удаче и больше, – пояснил я, поймав непонимающий взгляд Вячеслава.

– «Двойка»? – тряхнул головой тот. – Это что?

– Кроме портов и банковских контор загоризонтной, то есть тропосферной, связью пользуются военные. Как армейцы, так и флотские. У последних чуть ли не каждый крейсер укомплектован подобной системой для увеличения дистанции радиосвязи. С обычной-то, какую антенну в корабль ни воткни, дальше шестидесяти миль его передатчик все равно не добьет, а в океанах радиорелейные вышки не водятся. Вот морячки и приспособили наземные установки загоризонтной связи для своих нужд. А чтоб не заморачиваться с двумя разными станциями, работающими в разных частотных диапазонах, разработали двухрежимную систему, со всем присущим их брату полетом фантазии обозвав ее «двойкой». Именно ее я и установил на «Мурене», предварительно доработав напильником, так сказать.

– Хм, если она такая дальнобойная, чего ж ее на дирижабли-то не ставят? – протянул Вячеслав.

– А зачем? – пожал плечами я. – Системы тропосферной связи – прожорливые, энергии им требуется как бы не впятеро больше, чем обычному радиотелеграфу, а «кит» – это не морской крейсер, для которого угольный накопитель в шестьдесят тонн не вес. Для дирижаблей же, как ты понимаешь, энергоемкость оборудования – больной вопрос. Да и в обычных условиях овчинка выделки не стоит. При тех высотах, на которых летают те же каботажники, радиус прямой видимости может достигать трехсот миль, так зачем заморачиваться с тропосферной связью, когда обычной вполне достаточно?

– А для «Мурены», значит, расход энергии некритичен? – прищурился Вячеслав.

– Слав, кто я? – со вздохом спросил я брата моей невесты.