Небесный шкипер

В конторе Неера нас встретили хоть и без фанфар, но вполне уважительно и тут же проводили к управляющему, где угостили черным кофе с восх… кхм, с неплохими пирожными. Впрочем, ничего удивительного в таком гостеприимстве не было. Генрих Неер, отправляя груз, не преминул сообщить об этом факте своему кильскому управляющему, герру Дитцу. И, должно быть, неплохо накрутил ему хвост, поскольку одним кофе с пирожными дело не закончилось, и на яхту мы с Аленой вернулись на личном экипаже управляющего, в сопровождении трех его приказчиков, тут же занявшихся транспортировкой груза, в том числе и выкупленного у нас по обещанной Неером цене.

А уже на следующий день Алена депонировала в банковской конторе чек на весьма солидную сумму в сорок девять тысяч шестьсот германских марок, и вопреки точившему меня червячку, так и предвещавшему какие-то неприятности, все обошлось. И чек оказался настоящим, и деньги «упали» на наш счет без задержек…

Наконец-то этот сумасшедший рейс подошел к концу!

Глава 5 Отражения и преломления

М-да, рейс закончился, а до дома под Меллингом, что снял для нашей команды Клаус, мы добрались лишь через неделю. Пока отдохнули в Киле от похода, пока дали круг над Балтикой, чтобы доставить на Борнхольм почту, вот время и ушло. Но тем слаще было возвращение.

Нет, можно было бы, конечно, и в порт приписки рвануть, на Шетланды, но, честно говоря, хотелось отдохнуть по-человечески, без особых рисков и волнений, а в тамошней вольнице это было бы… затруднительно. Проходимцев на Шетландах, да и просто вспыльчивого народа сверх всякой меры, шагу не ступишь, чтобы в историю не вляпаться. Меллинг, конечно, тоже не подарок, но там все же куда спокойнее, чем на Шетландах. Опять же подходящие материалы для пополнения израсходованного почти в ноль боезапаса «Мурены» куда проще и дешевле будет найти через того же Клауса. Вот и решили мы всей командой на отдых отправиться в Меллинг и уже там, в спокойной обстановке, хорошенько отдохнув и приведя в порядок яхту, подвести итоги нашего затянувшегося путешествия.

Дом, арендованный для нас предупрежденным телеграммой Шульцем, оказался старой фермой, оставленной хозяевами еще до Меллингской бойни. И обошелся он куда дешевле, чем съем номеров на всю команду в любой городской гостинице. Был, конечно, в этом варианте и минус, но один и вполне решаемый – расстояние от фермы до самого Меллинга составляло восемь верст. Вроде бы тьфу, для дирижабля – это дистанция выхода на курс после взлета, для мобиля – десять минут хода. А вот если на своих двоих… Впрочем, Клаус и тут не сплоховал, предоставив нам небольшой грузовичок на три четверти тонны с тентованным кузовом. Не бесплатно, конечно, но при стоимости аренды фермы в пяток венедских гривен в день еще пара монет роли не играла. Все одно на круг выходило в полтора раза дешевле, чем остановка в гостинице. В общем, угодил ушлый германец, как есть угодил.

Правда, толком обследовать арендованное жилье мне удалось лишь неделю спустя, когда был закончен штатный осмотр яхты и завершены все регламентные и ремонтные работы, из-за которых мы с братьями только что не ночевали на верфи. Потом стало полегче, я загрузил трюм заказанными опять-таки через Клауса деталями и материалами и с разрешения портовых властей перевел «Мурену» на другую стоянку… попросту приземлив ее в огромном пустом дворе арендованной фермы. Подальше от чужих глаз и поближе к хозяйничающей в доме Аленке, чему та была только рада.

А потом радости стало еще больше. В одну из своих поездок на верфь я воспользовался дальней связью «Мурены», чтобы отправить телеграмму старшим Трефиловым, и между нами завязалась переписка, в результате которой на третий день после «переезда» яхты на ферму родители моей невесты нагрянули к нам в гости. Визг, писк, хохот… я смотрел на радующихся родственников, не видевшихся больше полугода, и улыбался. Как и в прошлые наши встречи, мне было немного грустно и еще больше приятно, что часть этой радости досталась и мне. Ни Григорий Алексеевич, ни Марфа Васильевна не считали нужным сдерживать эмоции, в отличие от того же Федора, кажется, немного стеснявшегося той заботы, что проявляли в отношении него родители. Алексей с Вячеславом наблюдали за то и дело краснеющей сконфуженной физиономией младшего брата с иронией и смешками. Они бы и над Аленкой, наверное, подшучивали, но та воспринимала изливавшуюся на нее нежность родителей без всякого смущения, не давая братьям ни малейшего повода для подколок.