Небьющееся сердце

– Наташа, я потрясен! – сказал де Брагга. – Вы замечательная актриса! Трудно поверить, что вы никогда раньше не выступали на сцене. Признавайтесь немедленно! Ваша Гильда нас просто покорила, правда, Арнольд?

И пошло-поехало. Девушки смеялись незатейливым шуткам Крыникова, который был в ударе. Де Брагга жестом подозвал официанта и попросил принести шампанского. Есть девушки отказались – поздно. Тогда мороженое и фрукты. Клубнику! Клубнику и шампанское!

Оля залпом пила шампанское, ела клубнику, откусывая понемногу от крупной красной ягоды, учинив из этого дразнящее действо, все время смеялась и кокетничала с Крыниковым и де Браггой. В ней словно проснулось дремавшее до сих пор извечное искусство обольщения, достающееся в наследство прекрасному полу от прабабки Евы. Она закусывала нижнюю губку, небрежно поправляла волосы, крутила в пальцах цепочку браслета с блестящей висюлькой и внезапно взглядывала на мужчин, «метала», как учил великий режиссер и знаток женщин папа Аркаша, наклонялась, отчего видна была в вырезе платья соблазнительная ложбинка, – одним словом, проделывала все те очаровательные женские штучки, ужимки и уловки, которые ломают сопротивление самых стойких и убежденных женоненавистников. А поскольку таковых за столом не было, то она очаровала не только известную нам троицу, но также и представителей сильного пола за соседними столиками, и только аристократическая внешность и еще что-то… что-то такое, присутствующее в манерах господина де Брагги, мешали братанию и посыланию даров «от нашего стола вашему».

Арнольд время от времени украдкой посматривал на Олю, Крыников смотрел, словно сравнивал с Риекой, Риека – с недоумением и легким беспокойством, а де Брагга – с гордостью отца и восхищением любовника. Риека, перехватив пару таких взглядов, почувствовала досаду и ревность.

– А что ваш друг… Арнольд, да? Что это Арнольд такой серьезный? Он всегда такой? – сказала вдруг Оля и, перегнувшись через стол, потрепала Арнольда по щеке. Тот отпрянул, как от удара. Оля и Крыников захохотали, а Риека закричала:

– Ташка, уймись! И хватит пить! А то уведу домой! – Поучилось резко, и все это почувствовали.

Оля прежняя от таких слов сжалась бы и ушла в себя. Оля же новая посмотрела на Риеку, рассмеялась журчащим смешком, как будто услышала нечто очень забавное, вскочила с места, обежала стол, обняла Риеку, несмотря на сопротивление, растрепала ей волосы, отчего они стали дыбом, чмокнула в макушку, прижалась щекой к Риекиной щеке и радостно закричала: «Риека, я тебя люблю!» Сценка получилась просто очаровательной – два женских лица рядом, одно тонкое и миловидное, другое – грубоватое, тяжеловесное, в экзотической раскраске. Девушки на минуту застыли, словно позируя фотографу. Опешившая было Риека пришла в себя, воскликнула «Брысь!» и оттолкнула Олю. Оля надула губки и шлепнула Риеку по руке… все рассмеялись. Риека посмотрела на Олю и тоже рассмеялась – ну что с нее взять! И вечер продолжился…

Глава 10 Арнольд и Марта

Арнольд с нетерпением поглядывал на часы и грыз ногти – дурная привычка, от которой бабушка так и не сумела отучить его в детстве. Марта, не торопясь, одевалась у себя в спальне. Она собиралась на встречу со своим духовным пастырем отцом Львамугирой. Арнольд слышал ее тонкий голосок, напевающий арию старой кошки из любимого мюзикла[7]. Потом она перестала петь и надолго затихла. Арнольд пошел посмотреть, что она там делает. Марта сидела на постели и читала письмо от тещи Таисы Леонидовны. Письмо было получено еще вчера и досконально изучено Мартой, а самые интересные страницы даже прочитаны Арнольду вслух – мамочка передавала зятю приветы и пожелания удач в бизнесе, а также поцелуй в конце письма. И просьбы приехать, так как она очень скучает. У Марты была привычка, которая страшно раздражала Арнольда: она зачитывала до дыр любое полученное письмо и готова была без конца цитировать мужу избранные места.

– А ты не опоздаешь? – непривычно мягко, как всякий человек, замысливший гадость, спросил Арнольд.

– Нет, – ответила Марта, – не опоздаю. Послушай, что мама пишет о соседке, Анне Евгеньевне…

– Я знаю, – перебил ее Арнольд довольно миролюбиво, – ты же читала вчера.

– Разве? – удивилась Марта. – Совсем забыла! – И она снова углубилась в письмо, перестав обращать на мужа внимание. Он продолжал молча стоять, опираясь о косяк двери, грызя ногти, и стоял до тех пор, пока Марта не оторвалась от письма и удивленно не посмотрела на него, после чего он повернулся и вышел.

Марта наконец ушла, сказав напоследок, что обед в холодильнике.

– Ладно, ладно, – отвечал Арнольд и, едва не приплясывая от нетерпения в прихожей, закрыл за ней дверь.