Небо без звезд

Она думала, сколько мужчин и женщин сейчас копаются в промерзших выработках. Тела их тяжелы от слабости и гнили. Обмороженные пальцы почернели. Как у того мужчины, которого она видела сегодня в морге.

У каторжника.

У того, на кого приходил посмотреть Марцелл д’Бонфакон.

Неужели это и вправду был его отец?

Она рассердилась на себя: не хватало еще думать о д’Бонфаконе. Этот человек ее предал. Она не позволит ему занимать свои мысли.

Шатин присмотрелась к виду за окном и отметила, что все там ей незнакомо. Она полагала, что они огибают Трюмы, чтобы доставить арестованную на пересылку, а теперь вдруг поняла, что Трюмы давно пропали из виду. Теперь они мчались мимо рядов теплиц. Шатин различала за бесконечными пластиковыми окнами яркое сияние свежих персиков, абрикосов и апельсинов на ветвях деревьев.

Она бросила ненавидящий взгляд на Лимьера. Куда это, интересно, он ее тащит? Может, решил наказать собственноручно? Активирует на лучинете смертельный режим, а потом бросит ее труп в ледяной пустыне Затерянных земель, где его тысячу лет не найдут. Шатин считала инспектора вполне способным на такое дело.

– Куда мы направляемся? – спросила она, чувствуя, как тело от страха покрывается пупырышками.

И снова Лимьер не ответил. Шатин показалось, что по лицу его скользнуло что-то вроде досады.

Она уже готовилась задать новый вопрос, когда патрульер запрокинул нос и быстро пошел вверх по крутому склону. А еще через несколько мгновений Шатин ослепил поток сверкающего света. Метнув взгляд за окно, она задохнулась. Как будто парализатор от колена разбежался по всему телу. Девушка вся буквально онемела от открывшегося ее глазам зрелища.

От него захватывало дух. Оно было прекрасней всех ее фантазий.

Сверкающее синее небо раскинулось, насколько хватало глаз. Синее! Шатин впервые видела этот цвет. Холст всей ее жизни был раскрашен унылым серым и тусклым черным. А сейчас она словно бы купалась в синеве. Прижавшись носом к окну, девушка пыталась смотреть разом во все стороны. Патрульер свернул вправо, и Шатин вдруг окутало восхитительное золотое сияние.

Она подняла глаза, и сердце замерло. Впервые за последние девять лет тело ее ощутило тепло. Кожа ожила.

Там, вдали, повиснув бесценными медальонами в лазурном небе, сияли они.

Три Солнца.

Да, сразу три.

Гигантский белый блистающий шар, и по бокам два намного меньше и более тусклые: красно-золотистое и бледно-голубое.

Они были великолепны. Они сверкали. Они…

– Фальшивка, – впервые с тех пор, как они погрузились в патрульер, подал голос Лимьер. Шатин обернулась – он смотрел на нее с презрительной усмешкой. – Ты ведь знаешь это, а? – спросил он, словно читая ее мысли.

Истина обрушилась на нее, и Шатин вдруг почувствовала себя наивной дурочкой. Как ребенок. Она молча выругала себя за неосторожность. Это надо же, выказать чувства перед инспектором…

Конечно, они фальшивые.

Да, она это знала. Она засмотрелась не на Солнца. Она засмотрелась на пресловутое теленебо. Ясное дело, они в Ледоме, где над первым и вторым сословием 408 дней в году сияют искусственные светила.

Но зачем? Зачем инспектор привез ее именно сюда? На всей Латерре для Шатин Ренар не нашлось бы менее подходящего места.

Машина сбавила ход, и девушка увидела, что они подъехали к огромным, украшенным нарядной лепниной воротам, которые уже открывались перед ними. Когда патрульер скользнул между створками, прочный титан корпуса в свете фальшивых Солнц заблестел серебром, белизной и голубоватым отливом.

Патрульер понесся по широкому проспекту, окаймленному такой зеленой травой, что Шатин едва не зажмурилась. На траве стояли яркие белокаменные статуи, и били фонтаны, выбрасывая высоко в воздух литры и литры бурлящей бирюзовой воды. И повсюду вдоль проспекта и вдоль ответвлявшихся от него бесчисленных дорожек были цветы. Яркие, безумные до абсурда пятна красок.

Ей уже казалось, что садам нет конца, когда впереди показалось огромное здание, даже издалека ошеломлявшее своей величиной. В нем бы запросто пять раз уместились все Трюмы. Стены светились белизной, прорезанной сотнями окон, – и каждая высокая арка окна идеально отражала небо над головой, цветы и траву внизу.

Патрульер наконец остановился перед огромными дверями, увенчанными сложной эмблемой. Шатин прищурилась, всматриваясь в резные фигуры. Она бы поклялась, что видит двух львов, протянувших когтистые лапы навстречу друг другу. Но наверняка она ошиблась. Это же герб семьи Паресс. Самих патриарха и матроны, правителей Латерры. Не могла она видеть их герба. Ведь это бы означало, что перед ними…

И снова инспектор словно увидел ее мысли, как передачу на «пленке».

– Добро пожаловать в Гран-палас, – презрительно усмехнулся он.

Глава 17 Марцелл