Небо и земля. Том 2

- Кто-то переезжает? - спросила у Эммалиэ.

- Да вот, полдня таскают. Видать, немало скарба, - ответила та, прислушиваясь к звукам наверху. - Так, красотули, марш мыть руки и ужинать. Суп остывает.

А следующим утром Айями, спеша на работу, столкнулась в подъезде с напарницей. Оказывается, Мариаль заняла квартиру этажом выше.

- Здравствуйте, мы с мамой теперь у вас в соседях, - сказала весело.

Айями поздоровалась, растерявшись. Вот так неожиданность! Не пожалеет ли напарница о скоропалительном решении?

Но дни шли, а Мариаль и не думала унывать, наоборот, с переездом расцвела и пребывала в хорошем настроении, забыв о хандре, одолевшей в последнее время. Странное дело, подумала Айями, оказывается, кто-то по доброй воле спешит занять даганские хоромы с горячей водой и душем.

Конечно же, Мариаль заметила её молчаливое неодобрение, ведь у амидарейцев развитая интуиция.

- Вы осуждаете? - спросила, когда переводчицы возвращались домой после работы.

- Отчего же, это твое право, - ответила Айями с прохладцей. И чертыхнулась, потому как, видимо, неважнецки маскировала свою неприязнь.

- У нас и так осталось мало поводов для радости. Хочется успеть... запомнить... прежде чем мы с мамой уедем. Неважно куда, на север или в Даганнию, - пояснила девушка просто, и Айями устыдилась своей резкости. - Соседи давно догадались. Меня не задевает их грубость, я беспокоюсь за маму. На прошлой неделе кто-то оставил послание на нашей двери. Написали мелом, кто я такая есть, и что меня ожидает. На вашем примере я увидела, что это непустые угрозы.

- Господин В'Аррас знает?

- Что вы, конечно же, нет! Иначе моих соседей уже депортировали бы в Даганнию. Я понимаю, хороший покровитель заботится о своей мехрем*, и зачастую такая забота чрезмерна, но любое действие рождает противодействие. Защищая меня от недобрых людей, Аррас усугубит ситуацию в сто... нет, в тысячу раз. Они же амидарейцы, как и я. И пострадают из-за меня.

Получается, Мариаль тоже оказалась заложницей амидарейской солидарности. И не может выдать соседей, и боится анонимных оскорблений с угрозами.

- Хватит думать о других, давай думать о нас, - сказала Айями, взяв спутницу за локоть. - Заходи к нам как-нибудь, попьем чаю. Соседи как-никак. Как думаешь, в квартирах есть "жучки"?

- Нету, - ответила Мариаль уверенно. - Аррас бы сказал.

И как ей удается выведывать у господина помощника разнообразные сведения? Он сдержан и спокоен и не похож на болтуна.

Нет, Мариаль не резидент. Не может им быть. Айями даже головой встряхнула, прогоняя прочь шальную мысль.

Пример Мариаль оказался заразителен. Не прошло и недели, как Айями с удивлением узнала, что пустующие квартиры в подъезде понемногу заполняются. Нашлось достаточно женщин, прислушавшихся к предложению своих эчиров*: одни амидарейки убоялись повторения несчастья, приключившегося с Айями, другие жили в постоянном страхе за свою жизнь и за жизни детей. И Оламирь переехала, заселившись этажом ниже, и прочие женщины, которых Айями знала в лицо, но была с ними незнакома. Одни работали в госпитале, вторые - в гостинице, третьи - на станции. Даже Риарили переехала с матерью, правда, долго тянула. Видимо упрямилась и не верила, что может пострадать от злых людей ни за что ни про что, но Имар переубедил. И потому, не в пример Мариаль, отнеслась к переезду с недовольством, которое нет-нет, да и проскальзывало в словах.

А стоило ли удивляться скорости, с которой амидарейки собрали нехитрый скарб и сбежали из нажитых мест? Приключившаяся с Айями беда красноречивее всех слов показала, с какой жестокостью могут столкнуться женщины, принявшие покровительство даганнов, так что и уговаривать особо не пришлось.

Даганны же, видя подобную прыть, начали стеклить первые этажи, приводя их в порядок.

При встрече Айями здоровалась с соседками, они отвечали: кто приветливо, кто смущенно, некоторые отводили глаза. Кто-то переехал с детьми, кто-то с матерями, с сестрами, и лишь Оламирь шиковала в одиночку. Иногда вечерами, когда Люня засыпала, через перекрытия доносился смех белокурой красотки. Как она убивает свободное время? Бесконечные дни, тянущиеся нескончаемой чередой. А ведь теперь и Айями может себе позволить не работать переводчицей. Дома есть всё и ещё будет. Только попроси, Веч достанет и продукты, и игрушки, и хозяйственную мелочевку, и лекарства. Нет, ни за что! Айями сойдет с ума от безделья в четырех стенах. К тому же, неизвестно, как повернется жизнь, и знание даганского может пригодиться в будущем. Поэтому нужно штудировать и совершенствовать.