Небо и земля. Том 2

До сегодняшнего дня она и не подозревала о запрете на свидания с пленными. Не было необходимости. А узнав, задумалась. Наверное, даганны опасаются, что Сопротивление передаст через посетительниц весточку с воли, и арестанты начнут саботировать или, чего доброго, устроят мятеж.

Вернувшись домой, Айями поделилась предположениями.

- Возможно, ты права. Или даганны находят удовольствие в том, чтобы лишний раз унизить нас, амидарейцев, отказывая в свиданиях с родными, - ответила Эммалиэ. - А я слушаю и удивляюсь. Тебя не беспокоит, что горожане пронюхали о высокопоставленном покровителе, и теперь в их глазах ты - вторая Оламка. Зато чужие проблемы взволновали тебя как свои собственные.

- Следовало отказать в помощи? - смутилась Айями.

- Почему же, попытайся. Вдруг он пойдет навстречу? Но если не согласится, будь готова узнать о себе много нелестного.

- Я и не рассчитываю на пламенное спасибо. - Айями пожала плечами, стараясь не показать, что задета предостережением.

- Это хорошо, что ты мыслишь здраво и не обольщаешься. Сегодня человек горячо благодарит за помощь, а завтра, не раздумывая, плюнет в лицо. Не давай невыполнимых обещаний. Тем более, их выполнимость зависит от того, кто совсем недавно считался нашим врагом.

- Постараюсь, - кивнула Айями.

Она не стала говорить, что успела представить себя на месте Улалиры, и что вместо чужого незнакомого мужа в тюрьме мог томиться Микас. И тогда не приезжая амидарейка обивала бы порог комендатуры, прося о свидании с любимым, а Айями.

- Что сегодня не так? - спросил недовольно Веч, прервав обжиманья.

Вроде бы как всегда. Кровать расстелена, и мехрем отзывчива. И пусть не отказывает в ласках, мыслями находится не в номере. И последнее категорически не устраивало Веча.

- Прости, я задумалась.

- О чем? Опять о запретном?

- Наверное, - ответила Айями не сразу. - Почему заключенным не разрешают свидания с родными?

Веч скатился и лег рядом, подложив руку под голову.

- Для тебя это важно? Именно сегодня и именно сейчас? Ни раньше, ни позже.

- Извини. - Айями прижалась к нему, поцеловала в плечо. - Вчера одна женщина поделилась. Она была очень расстроена. Вот об этом и думаю.

- Тебе-то что с того? Муж ведь не твой, - обронил Веч. Заметил, что Айями отодвинулась и убрала руку, которой обнимала. - Особой надобности в свиданиях нет. Потерпит бабёнка, не помрёт с тоски. Теперь-то глупо помирать. Её мужу светит одна дорога - в Даганнию. Вот там пускай голубки и любятся вдоволь.

- Так ведь не завтра же его отправят в вашу страну, - возразила Айями. - Сколько ей ждать? Месяц, два, три? В войну ждала, после капитуляции разыскала, а теперь к нему и прикоснуться не разрешают, не то что поговорить.

О том, что пленных депортируют небольшими партиями в эшелонах, а родственникам предлагают добираться до Даганнии пассажирским поездом, рассказала сбивчиво Улалира. Как и о том, что даганны запрещают свидания с близкими. Единственная возможность - увидеться затемно ранним утром, когда арестантов отвозят на работы, и вечером, когда грузовики возвращаются в город. И то издали, потому что солдаты, выстроив кордон, не подпускают к пленным и отпугивают женщин автоматами.

- Разве она много просит? Всего лишь час на свидание.

- Ты, что ли, решила стать vikhar*? - отозвался раздраженно Веч. - В чем проблема-то? Муж твоей амидарейки жив, здоров - разве плохо? Рано или поздно они встретятся, если, конечно, бабёнка не струсит и поедет в Даганнию.

Вскинулась Айями и села на краю кровати, прикрывшись одеялом.

- Ты не понимаешь! И не поймешь. Она поедет, не сомневайся. Третий месяц ждет разрешение на въезд, но ваша миграционная служба медлит. А ведь это настоящая мука - знать, что любимый человек неподалеку, и не быть с ним. Тогда и дышится вполовину, и сердце бьется через раз. А мир вокруг теряет цвет и смысл.

- Помоги мне, Триединый, вытерпеть очередные амидарейские заморочки, - проворчал Веч. - Насколько я понял, вечер закончился, не успев начаться.

Айями аж подбросило от злости. Она ему об истинах, священных для каждого амидарейца, а у Веча одна-единственная пластинка - постель и всё, что с нею связано.

Вспыхнула Айями и приглушила сердитость. Потому как вспыльчивость и дипломатичность несовместимы.

- Хорошо, - ответила со вздохом. - Вы установили правила, а нам остается им следовать. Но представь хотя бы на мгновение, что на месте пленного.... на месте любого из них мог быть ты. Постой, ничего не говори, - накрыла ладонью рот Веча, заметив, что тот, ухмыляясь, порывается ответить. - Просто представь. Не потому что кто-то проиграл, а кто-то победил. Сам факт: ты там, а я здесь, в двух шагах. Но нет никакой возможности прикоснуться к тебе, обнять, поцеловать... И не дотянуться до тебя, не дотронуться... Только смотреть издалека, пока не прогонят... И так день за днем.

Каким-то непонятным образом лицо Веча оказалось рядом - глаза в глаза, губы к губам. Радужки накрыла чернота - непроглядная, зачарованная. Потому как вера в сказанное тоже бывает убедительной. И Айями верила. Каждому своему слову. Ведь она говорила сердцем. Искренне.