Небо и земля. Том 2

- Ну почему же, попрощался бы, - отвел он глаза. - А в городе сейчас рисково появляться, патрули на каждом шагу. Приказ командира: попусту не нарываться, потому что каждый человек на счету.

- Значит, ты нарушил приказ? - забеспокоилась Айями.

- Значит, есть повод, - сказал Айрамир, посуровев. - В отряде думают, что мы с дружком на задании. Никто не знает, что я в город ушел, а дружок меня прикрывает.

- Ох, смотри, как бы вам не попало от начальства, - покачала головой Эммалиэ. - А к чему такая скрытность?

- Потому что ни одна живая душа не должна знать о нашем разговоре, - ответил парень и тут же потребовал от Айями: - Расскажи-ка мне о риволийцах. Их внешность, жесты, голос, рост, особые приметы. Всё-всё расскажи, что знаешь, и как можно подробнее.

Айями поведала, выуживая из памяти скудные подробности, но Айрамиру показалось мало, и он начал выпытывать: с какой целью риволийцы приехали в город, где бывают, с кем общаются и о чем говорят, и снимают ли даганны с них неусыпный контроль. С особой придирчивостью парень расспросил о внешности иностранцев.

И опять Айями морщила лоб, повторяя то малое, что горожане передавали из уст в уста. И всё равно Айрамир остался недоволен.

- А что ты хотел? Нам запретили приближаться к риволийцам под угрозой расстрела. Поверь, я бы с удовольствием объяснялась с ними и на пальцах, даром, что языка не знаю. Но не позволяют.

Но парень не проникся воодушевлением, с которым рассказывала Айями. Более того, слушал хмуро и кривил губы, пока она перечисляла слухи, гулявшие в городе. Зато расслабился, хотя поначалу внимал, напрягшись, рассказу Айями.

- Не пойму, чему радуешься. Говоришь, риволийцы привезли помощь. А ты видела своими глазами? Её можно потрогать?

- Я не видела. Но медсестры из госпиталя уверяют, что коробки с лекарствами заняли чуть ли не треть подвала. И на всех коробках нарисована желтая трехконечная звезда.

- Ну да... Бесплатный сыр бывает, сама знаешь где.

- Почему ты ищешь плохое в хорошем? Просто тебе так хочется, - не отступала Айями. - Вот увидишь, приезд риволийцев неспроста, и наша жизнь скоро изменится.

- Знать бы, в какую сторону, - усмехнулся парень.

- Что ты задумал? Хочешь на них напасть?

- Хочу понять, что привело их сюда. Ни на грамм не верю в доброту союзничков и советую тебе держаться от них подальше, - сказал он, не подозревая, что в точности повторил слова господина подполковника.

Так они и препирались: Айями пеняла парню на предвзятость и неприязнь к риволийцам, а Айрамир критиковал каждое её слово циничными высказываниями. А Эммалиэ, подлатав свитер, взялась за изодранную куртку. Наконец, парень не выдержал и вспылил.

- Значит, тебе интересно, почему я обхожу риволийцев по большой дуге? Сейчас узнаешь. И может быть, перестанешь нести восторженную чушь.

Вскочив, он подошел к входной двери и, приоткрыв, прислушался. Айями хмыкнула и поежилась - по ногам потянуло холодом. Смешно. Наверное, Айрамир решил, что соседи спустились на цыпочках на первый этаж, пытаясь уловить полуночный разговор.

Постояв в тишине, парень затворил дверь.

- И у стен есть уши, - сказал вполне серьезно, усаживаясь рядом с Айями.

Сказал приглушенно, почти шепотом, и женщинам пришлось подвинуться ближе, чтобы расслышать.

- Ты стал параноиком, - поддела Айями, переняв заговорщический тон парня.

- Разумная предосторожность. И родилась она не на пустом месте, - ответил Айрамир. - О том, что я расскажу, знают только два человека: я и мой дружок, а ему я доверяю как самому себе.

Не успела Айями напомнить: " Диамалу ты тоже доверял", как парень пояснил:

- Он попал в похожую передрягу, что и я. Но сначала поклянитесь: никому и никогда не пересказывать услышанное. Рта не открывать, стать немыми как рыбы, - сказал он зловеще и, заметив улыбку Айями, добавил: - Я не рисуюсь. Молчание продлевает жизнь, а она нам еще пригодится.

- Клянусь милостью Хикаяси, - сказала Эммалиэ с серьезным видом. Что ж, если мальчишке захотелось поиграть в секретики, отчего бы не поддержать игру.

- Клянусь милостью Хикаяси, - повторила торжественным эхом Айями.

Веские слова, которыми впустую не разбрасываются. От благосклонности богини зависит, попадет ли душа в царство мертвых или будет обречена на вечные скитания.