Небо и земля. Том 2

Ривалы согласились, но скостили срок с года до девяти месяцев. С подленьким умыслом, конечно же. Зимы в Амодаре снежные и морозные, в некомфортных условиях нелегко разорять побежденную страну, к тому же, после войны уцелевших культурных достояний сохранились крупицы. Ну, а люди - тем паче невелика ценность. Веч не сомневался, союзники посмеялись над выдвинутыми условиями: бесполезно принуждать амодаров силой, а какой дурак добровольно отправится в стан бывшего врага? Что ж, пусть удивляются. В качестве трофеев доугэнцы выбрали не мозаичные фрески и статуи четырёхруких тёток, а технологии и оборудование. Потому как всеми правдами и неправдами намерены избавиться от навязчивого патронажа Ривала.

- Мы найдем применение амидрейнам. Они уже бывали... полезными нам, - сказал Жети с заминкой. Доля секунды, но Веч понял, в чем ривалы усматривали пользу местного населения.

В том, о чем О'Лигх сказал однажды приближенным офицерам - стиснув зубы, зло и с презрением. Похлопав по коробке первой партии вакцины, доставленной в город, полковник процедил:

- Никогда не забывайте, что ривалы не испытывают новые препараты на хомяках и крысах. Только на добровольцах, друзья мои, на их доброй воле.

До Веча и раньше доходили слухи, что в войну в ряде амодарских концлагерей действовали секретные лаборатории ривалов, одобренные доугэнским командованием.

Очевидно, на его лице отразилась соответствующая гамма эмоций, потому что Жети засмеялся и тут же закашлялся.

- Вы, я вижу, либералист. В глазах ваших вскипел гнев, - сказал он, когда кашель утих. - Давайте говорить начистоту. Чем же вы, дейгенны* лучше нас? Ведь это по вашему заказу мы разработали вакцину, которую вы успешно вводите амидрейнам в качестве прививки от заразных заболеваний. Потому что тоже усматриваете в ней пользу, а?

Сравнил тоже, - разозлился Веч. Еще ни одна ампула вакцины не привела к летальному исходу. Наоборот, прививка не будет лишней. Те, что с желтой полосой, предназначены для детей. В жидкой форме - кладезь витаминов и минералов. Как и в тех, что с красной полосой, предназначенных для амодарок. Плюс кое-какие гормональные добавки, но, в целом, исключительная подмога женскому здоровью. Да и в ампулах с синей полосой, предназначенных для мужчин, нет ничего устрашающего. Витамины, минералы, гормоны... В строгом соответствии с пятым пунктом демографической программы: в детях, рожденных на благословенной земле, приветствуется лишь доугэнская кровь.

Спустя полторы недели ривалы покинули городок в сопровождении конвоя. Отбыл и Э'Рикс, раздосадованный неудачей версии о связном, а вместе с ним уехали и парни из разведслужбы.

Несмотря на принятые меры предосторожности и усиленную охрану, доугэнцам так и не удалось определить личность связного. Приказ не выполнен, но впервые за долгое время Веч вздохнул свободно. И раздражение пропало как по волшебству. Бесовы выкормыши, эти ривалы. Вымотали так, словно он неделю лупил без продыху по тренировочному чучелу.

Стул отъехал в сторону, в поле зрения появилось лицо Крама.

- Умная и трезвая рожа тебе не идет, - объявил он и пощелкал пальцами, подзывая мехрем. - Вина нам, и покрепче. Что это?

Витую медную цепочку оттягивал позолоченный медальон, тускло бликовавший в свете нибелимовых* ламп зеленым, голубым, розовым. На плоской круглой бляхе улыбалось вычеканенное лицо толстяка, схожее щекастостью и на аверсе, и на реверсе. Облокотившись, Веч покачивал цепочку в руке, заставляя медальон поворачиваться то влево, то вправо. Наконец, вращение прекратилось.

- Одинаково рад и мне, и тебе. А что на самом деле, на уме? - изрек Веч задумчиво.

- Оппа, мудрено глаголешь. И лоб не буду трогать, поставлю диагноз на глаз. Это дефицит градусов! - заключил торжественно Крам.

На столе возник поднос. Стаканы, бутылка, блюдо с закусками, пиалы со специями... Мехрем удалилась так же бесшумно, как и появилась.

За спиной раздался женский смех. Крам оглянулся на звук, словно охотничий пес, и потёр руки.

- Ну вот, в клубе снова возродилась жизнь. Я послал машину за своей. Присоединишься?

- Нет. Голова трещит. Я в гостиницу, - сказал Веч и поднялся, чтобы уйти, как вдруг мелькнула шальная мысль - впервые за последние дни. Сейчас бы съездить за мехрем, схватить в охапку и привезти в номер. А там обнять, прижать к себе, уткнуться носом в русые волосы... и отоспаться вдоволь.

А что, время позволяет. Безумство, но почему бы и нет?

Невесомое прикосновение. Скользит по лбу к переносице и далее, по горбушке носа к губам.

Веч перехватил ладошку и, прижав к груди, убаюкал настырные пальчики.

- Выглядишь уставшим. И не высыпаешься.

Не размыкая век, промычал что-то нечленораздельное.

- Веч, а ты помнишь, как наши страны объявили друг другу бойкот?

- Ммм... откуда ж мне помнить? Малой был, лет пять или шесть. - Он повернулся на бок, приоткрыл один глаз.

- Совсем-совсем ничего не помнишь? - не унималась мехрем. Приспичило же ей.

- Ну-у... Батя что-то такое рассказывал... и дядья тоже. Когда я повзрослел и стал похож на человека.

Она фыркнула и рассмеялась.

- А когда ты повзрослел?