Небо, я тебя вижу!

Правильно говорит Алиса: нужно быть осторожнее. Когда я со смехом начинаю ей возражать:

– Да кому я нужна? Была бы я молодой девчонкой…

Она серьёзно отвечает:

– Мама, ты мне нужна.

О клещах

Устала. Легла на землю. На сегодня веников достаточно. Подруга ходит рядом:

– Ты чего разлеглась? Вставай. Клещ присосётся.

– Ага, ни разу не присасывался, а тут присосётся. Ты посмотри, какая красота наверху!

– К тебе не присасывался, а ко мне присасывался. Поэтому я за тебя тревожусь.

– И какой он был, твой клещ? – спрашиваю, продолжая лежать на траве.

– Какой-какой! Круглый, противный. Знаешь, как я испугалась, когда его увидела!

– И, наверное, довольный?

– Конечно, довольный! Столько крови из меня выпил. Хорошо, что клещ не заражённый оказался.

– Это хорошо, – согласилась я.

Потом подняла кверху телефон и сфотографировала небо. На память о великом лежании.

Блины

Ульяна печёт блины. Стопка на тарелке растёт быстро.

– Это для тебя, мама. Ешь, – приговаривает Уля, колдуя над сковородкой.

А я и ем. Вкусные блины у Ули. Лёгкие, ажурные. Не то что у меня! У меня они чаще всего получаются толстые, как омлет.

Рассматриваю рисунок на блине. Справа – десяток белых озёр. Чуть выше – извилистая дорога. Она выходит из блина и теряется в клеёнке на столе. Слева – три горы. Внизу посередине – выжженная пустыня. Маленькая, правда.

И кто придумал, что блин – это символ солнца? По мне, так он больше похож на Луну. Без труда можно разглядеть рельеф. И есть даже одно неоспоримое преимущество – всегда можно заглянуть на оборотную сторону.

Памятник

Гуляя по городу, я дошла до главного корпуса Сыктывкарского университета. Перед его парадным крыльцом установлен памятник известному социологу Питириму Сорокину. Захотелось подойти к скульптуре поближе.

Лицо Питирима Александровича показалось мне грустным. Учёный сидит, сокрушённо разводя руками. О чём он печалится? Всё же хорошо – университет живет и здравствует, знаменитого земляка помнят, изучают его труды.

Уходя, не удержалась и оглянулась на памятник. Смысл слегка воздетых рук теперь показался иным. Питирим Александрович словно спрашивал: «Куда ты уходишь?»

Через полчаса возвращалась той же дорогой. Высеченный в камне социолог встретил меня с раскрытыми объятьями. «Как я рад тебя видеть!» – читалось в его неизменном жесте.

Сколько эмоций в одном памятнике!

Снежинка

Смотрела, как снежинки кружатся в свете фонаря. Красиво летят, словно в медленном танце. Под свою неслышную людям музыку.

Долго смотрела. Не хотелось уходить. И тут заметила, что одна снежинка зависла в воздухе. Не падает. Что такое?

Пригляделась. Оказывается, это звезда. Но в тот момент она не отличалась от освещённых светом снежинок.

Как обманчиво зрение! И как много в мире вещей, одинаковых с виду, но разных по сути.

Мажоры

У меня сломался белый зонт. Он изначально выглядел не очень крепким. Слабое место в китайских зонтах для широкого потребления – спицы. Часть из них расшаталась, часть погнулась, а одна спица сломалась.

Зонт удобно умещался в сумочке, поэтому расставаться с ним было жаль. Но сломанная спица, которую приходилось постоянно поправлять, мне надоела. И случилось это в тот момент, когда мы с младшей дочерью стояли под мелким дождём на автобусной остановке у железнодорожного вокзала. Я вздохнула и сказала:

– Пойду выброшу зонт.

Дочь кивнула. Я не спеша подошла к урне. Элегантно закрыла зонт и аккуратно опустила его в железный ящик. Когда вернулась к дочери, она иронично заметила:

– Люди, наверное, подумали, что мы мажоры.

Скрип-скрип

Накрапывает мелкий дождик. Иду под зонтом, прислушиваясь к своим шагам. Кроме тихого шелеста по песку, слышен ещё какой-то скрипучий звук. Может, его издают кроссовки? Остановилась. Сделала пару шагов. Нет, это что-то другое.

Странный какой-то скрип. Непривычный для уха. Наверное, это металлические кольца сумки трутся друг о друга, решила я. Прижала кольца рукой. Двинулась дальше. Нет, что-то скрипит, и всё!

И тут до меня дошло. Это же мой старый зонт рассказывает свою историю жизни. Вслушалась. Так и есть: где-то жалобно, где-то бодро, но не останавливаясь, в такт моим шагам шепчет мне на ухо всё, что давно хотел сказать, но сухое лето не давало ему этой возможности.

Уф, хорошо, что это всего-навсего зонт! А то ещё чуть-чуть, и я бы подумала, что сама уже скриплю на ходу.

В январе

Каждое утро мама выносит корм для пернатой братии. Переживает:

– Наверное, половина синиц замёрзла в эти холода. Совсем мало птиц стало прилетать к кормушке.

Каюсь, не вынесла ни зёрнышка птичкам. Живу в своём мире, где нет голодных мёрзнущих пернатых. Только подумала об этом, как увидела на тротуаре замёрзшего голубя…

Мир насекомых

Утром вышла на улицу. На ступеньке крыльца – бабочка. Чёрно-оранжевая, самая распространённая в наших краях. Любовалась бабочкой, пока она не упорхнула.

Пошла на огород, села возле парника. Ни души. Как это ни души? Из щели в деревянном тротуаре вылез паук. Исхудал за зиму, лапки почти прозрачные. Греется на солнце, не ползёт дальше.