Небо, я тебя вижу!

– «Думаю о тебе». Когда мне пришла в голову мысль, что было бы хорошо поздравить тебя с Новым годом настоящей, а не электронной открыткой, я сразу вспомнила о питерском сувенире. Но чуть было не испортила дело. Нечаянно коснулась открытки рукой в креме, и рядом с рыбьим хвостом появился отпечаток большого пальца. Я попыталась стереть жирное пятно ватным диском, смоченным духами. И, по-моему, мне это удалось.

Боря рассмеялся.

– Я же сказала, что ты будешь смеяться.

Сама тоже улыбнулась:

– Но если тебе не нравится запах, выбрось открытку куда-нибудь подальше.

– Напротив. Мне очень нравится.

Мы болтали с Борисом ещё долго. Говорили о работе, об общих знакомых, о приближающемся празднике. Но о чём бы мы ни говорили, незримо в нашем разговоре присутствовала пахнущая сладким цветочным ароматом открытка с золотой рыбкой.

Небывалые случаи

***

Со стороны улицы на оконное стекло легла чья-то ладонь. Зелёная. Пальцы длинные, узкие. Их четыре, все одной длины. В комнате темно, и подушечки пальцев отсвечивают фосфором.

Ладонь сжалась. По стеклу заскребли длинные ногти. «Хорошо, что ногти белые, – подумала я. – Были бы чёрные, я бы испугалась».

***

Я наступаю на змею. Нечаянно. Змея шипит, сворачивается клубком. Поднимает голову и пристально смотрит на меня узкими чёрными зрачками жёлтых глаз. Я некстати вспоминаю мультик «Ну, погоди!», где Заяц заставляет змею плясать под свою дудочку. Пытаюсь вспомнить, где моя дудка. Паника сковывает меня. Я падаю.

Открываю глаза в машине скорой помощи. Молодой доктор держит меня за руку.

– Где моя дудочка? – спрашиваю я у него.

– Лежите спокойно. Если ваша дудочка волшебная, она сама вас найдёт.

***

Стакан треснул и разлетелся вдребезги. В этом не было бы ничего удивительного, если бы он упал на пол или его со всего размаха метнули в стену.

Но стакан преспокойно стоял на письменном столе. И даже был наполнен водой. Наполовину.

Это был обыкновенный стакан. С гладким тонким стеклом. Если бы он был гранёным, возможно, с ним такого бы не произошло.

На стакан не падали солнечные лучи. Рядом с ним не стоял горячий утюг. И до батареи отопления было полтора метра. Так что от перегрева стакан точно не мог треснуть. Как и от переохлаждения. В помещении стояла комнатная температура.

Так отчего же он разбился? Самопроизвольно, без воздействия внешних сил.

Да Бог его знает.

Миниатюры

Актёр

Я ждала, когда актёр выйдет на сцену. Хотелось увидеть его первой. Сказать ему: «Ну что же, здравствуй!»

Медленно поднялся тёмный занавес. Поочерёдно включились рампа и софиты. Свет в них разгорался постепенно.

Больше часа я терпеливо смотрела на сцену. Ждала. Ну же, ну! Когда же ты появишься? Уже светло, как днём, а тебя всё нет.

Поглядывая на сцену, успела написать четыре страницы заметок, съесть гречневую кашу со сливочным маслом, выпить чай с бутербродом. Но при всяком действии не забывала краем глаза наблюдать. Когда же? Где же ты? Время!

Свет разлился уже и по зрительному залу. А актёр всё не спешил. И вот когда я устала ждать, он появился во всей своей красе.

Вначале главный герой походил на сверкающий драгоценный камень. На него было приятно смотреть. Радостно, тепло.

Затем он изменился, превратившись в бильярдный шар. Белый, слегка перламутровый. Глядеть на него по-прежнему было легко.

А потом – бац! – и он стал зеркалом, отражающим яркий свет. Свет слепил. Пришлось отвести глаза.

Прошло 4 минуты 46 секунд 11 миллисекунд. Именно столько понадобилось солнцу, чтобы выкатиться и оторваться от краешка кольёльского леса.

Я сказала солнцу: «Ну что же, здравствуй!»

Тёмные зимние утра позади. Здравствуй, солнце! Теперь я часто буду тебя встречать.

Белое на сером

Серое промозглое утро распахнуло объятия. Я бросаюсь в них.

На перекрёстке улиц Мира и Куратова стоят три белых автомобиля. Скопление белого на сером фоне ошеломляет. Вдруг понимаю: это намёк. Намёк на то, чтобы я поискала в этой сизости, мокрости, сумеречности светлые пятна. Начинаю шарить глазами по сторонам.

Вот «Розовый магазин», прозванный так в народе за окраску стен. Но если приглядеться, розового в нём совсем чуть-чуть – фигурная рамка по краям оштукатуренной стены. И ещё один дом на улице Мира белый. Раньше сайдинг на нём был темнее. Выцвел, выбелился.

Оконные рамы деревянных двухэтажек словно аккуратно сложенные кости неведомых животных. Зебра на пешеходном переходе, напротив, вполне узнаваема. Рядом на асфальте вычерчен треугольник, предупреждающий, что здесь бегают дети. Дорожные знаки вдоль улицы – круги, треугольники, прямоугольники – как карточки в детской игре.

Вроде всё. На этом искомый цвет закончился. Опускаю глаза на землю. А вот и не всё! Окурки – раз, следы жвачек, впечатавшихся в тротуарную плитку, – два, пакет от сока возле забора – три! Во дворе школы чудом сохранившаяся куча грязного снега. Дворник постарался – собрал, утрамбовал, будто хотел сохранить первый снег навсегда.