Небо королевы Мод

Мысль! Вот она: включённость в НКК-1 меняет не только меня, но и весь мир. Постепенно, поначалу незаметно. Мир живёт себе, катится по прежним всем знакомым колеям, и никому ещё не ведомо, что волны от меня перенастраивают незримые струны пространства-времени на какую-то иную игру. Уже что-то проникло, вирус будущего расплавляет настоящее… А это значит, что последствия Эксперимента таковы, каких ни я, ни кто-либо иной представить не в силах.

Что будет со мной и с миром через час?..

Виктор

Лев Евгеньевич опять смотрел, не мигая. Чёрт его возьми!

– Я не о том, Виктор Алексеевич.

Не о том он. А о чём?

– Я, – терпеливо продлил он, – о том, что этот ли критерий надо было ставить во главу угла? Допустим, господин Зорин представился вам самой неординарной личностью из рассмотренных. Но это ли должно быть фактором отбора? Может, стоит что-то сдвинуть в вашей методике?

«Чёрт возьми» из абстрактного стало зловещим. Я почувствовал, как зашатался на своей грани, лёгкая дрожь пробежала по спине. Да кто он, чёрт?!

Льва Евгеньевича Платонова прикрепили ко мне сразу же после того, как методика и я в качестве штатной единицы были утверждены в Бюро.

– Ваш куратор, – сказали кратко.

И стал очень им доволен. Он абсолютно не мешал, хотя всегда был рядом, присутствие неотвязно ощущалось, даже когда его не было видно. Манеру не моргать и быть деревянным в общении я относил на счёт его профессии. Это не раздражало.

Даже теперь. Это другое: мне вдруг почудилось, что он с самого начала всё про меня понял, но помалкивал.

…Я получил анкеты девяносто семи человек, предварительно отобранных из четырёхсот с чем-то. Мужчины в зените сил, от двадцати пяти до тридцати шести. Я строго не должен был видеть их, вообще никак не контачить, кроме как через электронное тестирование, которое у меня было запланировано в четыре этапа, естественно, с нарастающей изощрённостью.

После первого отсеялись тридцать пять человек, не являвшие собой ничего, кроме умения водить авто, несокрушимого здоровья и психической уравновешенности. Второй этап выуживал из подопытных более сложные качества, и он отчислил самую большую группу. После тщательных проверок-перепроверок я оставил тринадцать претендентов на титул экзистенциально одарённого. По этой чёртовой дюжине и прошлась моя уникальная разработка, выбравшая четырёх финалистов.

Все они были с самой рядовой судьбой, и вряд ли в их жизни что-либо взорвалось, если б не я. Но я уверен – железно! – каждый из них имел волшебный дар притянуть, спутать, порвать нити случайностей, чьих-то желаний, озарений, вздорных поступков – так, чтобы всё это сплелось в клубок, о который споткнётся всемирная история.

Собственно, так оно уже и вышло, только для кого-то одного из четверых.

Почему выбор на пал этого одного? А я уловил в нём глубины больше, чем у троих. Даже пробоины, что ли. Не сомневаюсь, что его когда-то ранила женщина, о которой он молчит и будет молчать. И я не спрошу. Мне хватит того, что я уже понял. И я выбрал Олега Зорина.

А вот теперь стало доходить, что меня со всей моей психической алхимией понял куратор и забирает в мягкие клещи.

Я постарался безмятежно улыбнуться:

– Так ведь дело-то сделано, Лев Евгеньевич! Назад дороги нет.

Тут-то он и позволил себе почти неуловимую ухмылку:

– Назад и не надо. А дело наше, Виктор Алексеевич, только начинается. Неужто вы не поняли, что Зорин – это лишь первый блин?.. Да не поверю! Вы-то, столь умный человек!.. Я без комплиментов, не подумайте. По факту.

Он глянул в смартфон.

– Ага! Ну-с, к этому разговору мы с вами обязательно вернёмся, а сейчас вам пора. Как вы с ним договорились, без пятнадцати одиннадцать?..

– Плюс-минус.

– И прекрасно. Поезжайте, время не ждёт. А беседа за нами, не забудьте!

– На память не жалуюсь.

Брат

По правде-то, конечно, я не могу знать вечность. Знаю, что буду знать – это да. А как иначе, если Олег, Виктор, сентябрь… С ними не захочешь, да узнаешь. Но я хочу.

А небо сегодня удалось как никогда. Отродясь не видал такой волшебной светло-ровной синевы. Ей не хватало облаков, но и так – берег.

Берег. Откуда слово? Я задумался, но ответа не сделал. Зато возникли новые слова: дорога вдоль полей.

Опять же не знаю, зачем это, но не удивился. Слова пошли, значит, так надо. Я стал ждать. Пришло: край Земли.

Да. Это значит, я расту. Растёт мир. Не может быть, чтобы я рос, а он нет. Значит, будут небеса и земли, их края, шаги за край, а там иные дали и дороги. Это грустно? Нет. Это огромно. Это жизнь. А смерти нет, хотя она бывает. Это время.

А где вечность?

Виктор

Теоретически психологи должны быть самой суеверной публикой на свете. Вот и я. Я избегаю слова «здравствуй». Почему? А сон дурной видел. Сглаз. С тех пор не говорю. Между прочим, есть основания думать, что яркость и богатство снов находятся в прямой пропорции с экзистенциальным весом… Я с умыслом разводил Олега на данную тему, он откликался очень живо и расписывал такие сновидения – наповал. Такое не выдумать.