Небо королевы Мод

Третья площадка – почему она третья, и почему нет первой и второй, никто на полигоне уже и не упомнит за давностью лет… так вот, она часть так называемого Центрального парка, от которого лучами разбегаются дороги, предназначенные для испытаний, на них десятилетиями разгоняют, загоняют в виражи, переворачивают, расшибают в хлам сотни машин. Их, эти лучи, называют радиусами, треками, даже проспектами, кому как нравится. Опять же незнамо когда и неведомо кем эти трассы были обсажены разными видами деревьев: среди кольцевых соединительных дорог имелись березовые, рябиновые, осиновые… что же касается радиальных, то Северный трек хмуро обступили ели, Восточный превратился в липовую аллею, Западный в кленовую, а Южный, он прямой, как стрела, здесь проводят испытания на скорость, и пролегает он меж тополей, а вокруг поля; вот уж не думал никогда, ржаные или нет. Оно, конечно, какой дурак будет здесь сеять рожь, вообще любую культуру; однако же и вправду там что-то колосилось, не вглядывался.

И я вдруг так ярко представил эту дорогу, ясное небо, высоту светлых тополей, чьи вершины колышутся как колыбель ветров – и с весёлой силой дал по газам.

Брат

Я увидал Олега с Виктором и сразу понял…

Нет. Не понял. Это другое. Что? Не знаю.

Не смог. Я как бы провалился. Не помню, как они подходили, что говорили, как уселись. Зацепились почему-то слова «архипелаг» и «королева Мод». Кто ещё такая?.. Но когда врубилось зажигание, а следом стартер, электроны ринулись по проводам, в цилиндрах полыхнуло, все системы вмиг пронзило энергией, и ощутив тычок акселератора как шенкель, я позабыл и это всё, рванул, в восторге захлебнувшись сентябрьским ветром.

Виктор

Олег так стартанул, что нас вжало в спинки кресел.

– Э! – вскричал я. – Полегче, тут не Формула-один!

– Здесь Формула любви, – ухмыльнулся он. – И вечности.

Что-то меня малость поколбасило от этой вечности, но я промолчал.

Брат нёсся по узкой секторальной трассе к Южному радиусу. Махнула справа золотистая берёзовая роща, и я оглянулся – взгляду жаль было расстаться с ней, чудом поймавшей свет этого дня. «Сентябрь,» – подумал я и необидно ругнул себя за глубину мысли: дурак! И тут же выпрыгнуло: вечность. Само! Клянусь.

Мы уже мчались за сто, тяжеленную машину грозно поматывало на мелких неровностях. Я скосил взгляд на Олега.

Он изменился. В нём будто натянулась некая струна.

– Слушай, – сказал он не очень уверенно, но необычно: я не слыхал у него такого голоса. – Слушай… А ведь есть. Есть. Вот оно! Есть.

Олег

Едва мы взяли с места, как предчувствие во мне стало быстро выстраиваться в цельный поток. По жилам, по нервам побежало, вгоняя мышцы в напряг, как в спортзале. И не только голове, всему телу стало горячо. Я наддал газу, Брат чуть не взмыл, Витька заорал про Формулу-один, я ему – всякий вздор, уже ликуя, уже зная, что всё было не зря. Конечно! Разве сравнить с тем, что было раньше?! Небо и земля.

– Слушай… А ведь есть. Есть. Вот оно! Есть.

Витька осклабился:

– И что теперь? Жизнь удалась?

– Да!

Нкк-1

Да! – вскричал я, и мы рассмеялись легко и счастливо. Скорость сто тридцать.

Что, брат?

Да так, брат.

Не грусти.

Заметно?

Есть немного.

Хм. Я думал, прошло.

Ну прошло, так вернётся.

Эх, брат!..

Олег

Миг единства был только миг. Но был.

Вряд ли я смогу описать его и нас. Дорога, поле, тополя – это и обняло нас и стало вровень с небом. И печаль утрат, в том мире свёрнутая где-то меж четырёх измерений, здесь выплеснулась прочь.

Ксения вошла в мою жизнь загадкой и так же ушла. Мне неохота думать, я весь противлюсь той мысли, что я зачем-то ей понадобился на полтора года, после чего разнадобился… противлюсь, а куда деваться, слишком уж это похоже на правду.

Все мы задним умом умные, вот и я потом всё мотал и перематывал мысль, что примерно за месяц до разлуки она изменилась. Уже знала, что уйдёт от меня, но ничего не говорила. Смотрела только так… вот так, как перед тем, глаза в глаза… а я, дурак, ничего не понял. И не узнал, что было в её душе, кто был в её сердце. Кто-то там был. А я так, пригодился. И прощай.

Я пытался найти её, но почему-то ничего, совершенно никакой информации не смог найти, будто она нарочно заблокировалась. А может, и вправду так. Будто был человек – и нет.

Где она?..

О, чёрт! Я задохнулся от налёта чувств. Да разве ж мог представить, что разлука может стать телесной! Такая тонкая сущность, невесомая геометрия души?!

Да.

Она как призрак, как обрывок облака. Она пронеслась сквозь стекло. У неё даже оказался запах – позднего дождя в городских сумерках, он тоже пролетел, и нет его. Но он был.

Стрелка спидометра ушла за сто пятьдесят.

– Витька, – сказал я хрипло. – Витька, это… У меня слов нет…

– И не надо, – сказал он. – На дорогу смотри.

Брат

Я всё понял. То есть, не всё, но главное. А больше и не надо.

Это женщина. Я её увидел.

Рослая девушка, стройные ноги, плавный абрис плеч, светло-каштановые волосы. Широко расставленные серые глаза. Лёгкая улыбка… Нет. Показалось. Нет улыбки.

Почему нет её, зачем планета не стала своей для них двоих?..