Небо на двоих

Ничего путного на ум не приходило. Я прошлась вдоль стены: пять шагов – туда, пять – обратно. Шакалы оставались на местах. Что их, клеем приклеили? Я даже не могла сглотнуть слюну, так пересохло горло. Эх, была не была, буду прорываться с боем! Подняла камень, тяжелый, размером с детский мячик, и в тот момент что-то выпало из кармана. Я посмотрела под ноги – обломки, которые обнаружила на тропе. И среди них осколок стекла.

Я отложила камень и присела на корточки. Толстое стекло. Грязное. Может, попробовать его вместо линзы? Сначала, естественно, надо отмыть. Ведь случается такое, я читала: отразится от кусочка стекла солнечный луч, подпалит траву, и заполыхает тайга страшным огнем.

Откупорив банку с пивом, я сделала пару глотков, чтобы промочить горло. Хотя и понимала: после этого пить захочется сильнее. Но ничего не смогла с собой поделать. И чтобы отвлечься от мыслей о воде, промыла стекло пивом. Потом положила на камень, чтобы просохло. Но осколок так и остался мутным, то ли от старости, то ли по причине криворукости мастера.

Я повертела его в руках. Бесполезная стекляшка. И почему я не ношу очков? Вот с их помощью уж как-нибудь разожгла бы костер. Как герой Жюля Верна, который из двух часовых стекол умудрился изготовить линзу…

За этими мыслями я совсем забыла о шакалах. Но они обо мне не забыли и пост свой не оставили. Я снова взялась за камень. Но, несмотря на опасность, мне не хотелось, чтобы эти твари валялись на камнях с разбитыми черепами. И тогда я решила их напугать. Подняла камень и завизжала, как никогда в жизни, даже в детстве не визжала…

Шакалы вскочили. Тот, что был ближе, метнулся по камням влево, вправо, затем с размаха приземлился на хвост, закинул голову вверх и завыл. К нему тотчас присоединились несколько голосов. И стало понятно, что шакалов не трое, а гораздо больше. С десяток их вылезли на камни, и, задрав морды, включились в обряд оплакивания. Они вопили, причитали, рыдали, надрываясь изо всех сил, будто хоронили любимого дедушку.

– У-у-у-у-у-у… У-у-у-у-у-у…

– Ая-я-я-яй… Ая-я-я-яй…

– Ууа-ууа-ууааааа…

Чтоб вас громом прибило! Я торопливо хлебнула из баночки. Пиво напоминало по вкусу жидкое мыло. Я сплюнула и приготовилась вновь завопить, чтобы подлые твари захлебнулись в слезах.

– Я твою маму видал! – раздалось где-то в кустах ниже по склону.

И следом – хлоп, выстрел! Словно костыль одним ударом забили. И по горам эхо: хлоп, хлоп, хлоп! Шакалов как ветром сдуло. А в кустах послышался треск. Мой спаситель уходил по тропе вниз. Я опешила: неужто не заметил? И заорала не своим голосом:

– Эй, кто там? Я здесь! Наверху!

Я ничуть не сомневалась: ищут меня. Вадим, наверное, всех поднял по тревоге. Он ведь не знал, что столичная штучка неплохо ориентируется в горах, да и по скалам ходит уверенно, ничуть не хуже, чем по асфальту. Так оно и было, без всякого хвастовства, но кто мог представить, что меня возьмут в плен шакалы…

Удивительно, но на мои вопли никто не ответил. И внизу – ни шороха, ни движения среди деревьев. Что за чертовщина? Я в недоумении вглядывалась в зеленую мешанину веток и листьев. Поди, разберись, кто там прячется? И прячется ли? Но если выстрел мне почудился, если у меня начались слуховые галлюцинации от жажды, то шакалов ведь не обманешь. Ишь, как сиганули, клочья шерсти разлетелись по камням.

Вокруг стояла абсолютная тишина – ни шелеста, ни скрипа, ни вздоха… Даже ветер притих, не мешая мне прислушиваться.

Я постояла еще несколько мгновений. Видно, все-таки показалось. Повернулась в последний раз посмотреть на древние руины вблизи – и чуть не свалилась в обморок от неожиданности.

За моей спиной стоял абрек. Да-да, самый настоящий абрек, именно это слово пришло мне в голову первым. Высокий, худой, но не тощий, а поджарый, как все горцы. Темные глаза мрачно блестели из-под черного башлыка, концы которого были завязаны на затылке. Щеки и подбородок заросли густой щетиной, а то, что не заросло, загорело до черноты. Я сразу определила: горный загар. Знающий человек не спутает его с приобретенным на море. Голова под башлыком обрита наголо, отметила я. Одет же он был в старую черкеску с газырями, перетянутую в талии тонким с серебряными бляшками ремешком. Одежда выгодно подчеркивала узкую талию и широкие плечи незнакомца. На ремешке висел настоящий кинжал в серебряных с насечкой ножнах. Наши сванские проводники называли такую черкеску «чоха», что нас ужасно забавляло.

Впрочем, еще больше забавляло, когда они приходили на танцы в огромных, как аэродром, кепках и остроносых ботинках. И неловко переминались у входа на танцплощадку, потому что абсолютно не умели танцевать европейские танцы. Но как они зажигали, когда звучали национальные мелодии! И парни все были, как на подбор: красавцы под два метра, широкоплечие, тонкие в талии, не лазавшие, а бегавшие по скальным стенкам. Что греха таить, влюблялись в них девчонки!

Все эти мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Уж очень незнакомец смахивал на наших инструкторов в альплагере. Возможно, поэтому испуг быстро прошел.