Небо над бездной

Иван Анатольевич смотрел в окно, на белую степь. Ему приходилось вместе с Кольтом летать в царство Йорубы, но зимой он тут еще ни разу не бывал. Надо сказать, весьма унылое зрелище. Простыня какая-то.

Старик оживленно беседовал с Рустамом. Прислушавшись, Иван Анатольевич с изумлением обнаружил, что не понимает ни слова, и догадался: они говорят по шамбальски. Не удержался, спросил:

— Федор Федорович, когда вы успели выучить этот язык?

— Я здесь год жил. Потом еще приезжал несколько раз. Пришлось освоить. В двадцать девятом из местного населения почти никто не говорил по русски. Недавно я повторил пройденное, материалы экспедиции на самом деле не зашифрованы, они просто написаны по шамбальски, я их перевел.

— Погодите, разве у шамбалов не кириллица? Я видел тетрадки, там какая-то клинопись.

— У шамбалов свой алфавит, ему больше пяти тысячелетий, но его во всем мире знает человек сто, наверное.

Старик поговорил о чем-то с Рустамом, потом опять повернулся к Зубову.

— Ты извини, Рустаму так легче, он по русски сильно заикается. Вот он свой алфавит знает. Молодец. Сейчас кое что переведу тебе. Фазиль, шофер, возит Соню и Диму, одноклассник Рустама. Сегодня утром он привез их к нему в кафе, завтракать. Они решили съехать из шикарного отеля, в который их поселили по приказу Йорубы, и перебраться в гостиницу «Дакабу», как раз куда мы и направляемся. Она принадлежит отцу Рустама.

— Названа в честь прадедушки, вашего знакомого?

— Молодец. Догадался. Слушай дальше. Во дворце сегодня праздник, в честь возвращения Йорубы с сафари. Там будут все. Петр, Соня, Дима, Орлик Елена Алексеевна.

— Ну да, конечно, — спохватился Зубов. — Денис Нестеренко сегодня утром должен был встретить Светика. Между прочим, ваша конспирация висела на волоске.

— Ерунда. Ничего не висела! Великая балерина летает только частным самолетом, и твой Нестеренко встречал ее в другом аэропорту. Учти, если у тебя появится сеть, не вздумай звонить никому, даже Диме.

— А вдруг он сам мне прозвонится? Что, не отвечать?

— Отвечай обязательно, только не говори, где ты.

Гостиница оказалась совсем маленькой, всего семь номеров, два из которых предназначались Соне и Диме.

— Федор Федорович, вы не думаете, что часов в двенадцать ночи они просто приедут сюда ночевать? — спросил Зубов.

— Не думаю.

— Почему?

— Потому что сегодня четвертое марта.

С хозяином гостиницы, отцом Рустама, Федор Федорович говорил тоже по шамбальски, хотя хозяин вовсе не страдал заиканием и мог отлично говорить по русски. Зубову показалось, что они давно знакомы. Со старым дедушкой Али, сыном того самого Дакабу, Агапкин обнялся и расцеловался как с родным. В двадцать девятом году Али было пять лет.

Дедушку Али под руки привели прямо в их номер, усадили на диван. Сравнивая двух стариков, Зубов с изумлением отметил про себя, что Агапкин выглядит безусловно моложе.

Обед принесли в номер, хотя имелось большое, совершенно пустое кафе. Иван Анатольевич не стал спрашивать, почему нельзя пообедать в кафе, он устал задавать вопросы. С удовольствием ел жареную курицу и лепешки с местным горячим сыром, пил отличный крепкий кофе.

Хозяин покинул их, и было очевидно, что он отправился исполнять какое-то поручение Агапкина. Они остались втроем с дедушкой Али. Минут десять старики оживленно болтали, не обращая внимания на Зубова. Несколько раз прозвучало имя Михаил. Старый шамбал произносил его довольно четко.

«Не может он, в самом деле, помнить Михаила Владимировича», — подумал Зубов, вышел в маленький холл, открыл окно, закурил. Окно выходило во внутренний двор. Он увидел, что в «Газель» грузят какие-то коробки. За руль сел хозяин. «Газель» уехала.

Вернувшись в гостиную, он застал двух стариков, склоненными над схемой, которую накануне они вдвоем с Агапкиным старательно перерисовывали из старой тетради.

— Али говорит, ничего не изменилось, — сообщил Агапкин, — лабиринт в полном порядке.

— Там должно быть холодно, под землей, — осторожно заметил Зубов.

— Теплей, чем снаружи, ветра нет. А морозец сейчас слабенький, градуса три, не больше, — утешил старик.

Они еще немного посовещались над схемой по шамбальски. Пришел Рустам, забрал остатки обеда, увел дедушку.

— Может, вы наконец расскажете мне, что мы собираемся делать в этом лабиринте? — спросил Зубов.

Старик скинул тапочки, улегся на диван, руки положил под голову.

— Иван, советую тебе подремать часик, ночь впереди бессонная. Через лабиринт мы проникнем к развалинам. Ты же сам говорил, там закрытая зона. Не волнуйся, идти придется недолго, у Рустама есть хорошие фонари. Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией?

— Не страдаю.

— Я почему-то так и думал, — старик зевнул. — Ложись, Иван, не маячь перед глазами.

— Федор Федорович, я вам не мальчик, хватит морочить мне голову! — не выдержал Зубов.

Старик приподнялся на локте, посмотрел на него и ласково улыбнулся.

— Иван, я понимаю, я старый пердун, совсем замучил тебя. Ну посуди сам, если я скажу: на развалинах мы будем заниматься магией, тебе ведь не станет от этого легче?

— Какой? Белой или черной? — сипло спросил Зубов.