Небо надо мной (СИ)

Когда он, галопом проскакав по кругу вдоль трибун под несмолкающий восторженный рёв толпы, повернул коня к выходу со стадиона, я уже понимала, что произойдёт сейчас между нами, и мне было всё равно, что мой отец и все зеваки на стадионе это тоже понимали.

Сердце у меня то болезненно замирало, то отчаянно колотилось о рёбра. Я не оборачивалась, плотно прижавшись к Стиву, в твёрдом кольце его рук, так остро ощущая всё его тело, будто была нагишом. Моя юбка задралась, ноги заголились до бёдер… мне было всё равно.

Он вывез меня далеко в прерию и, соскочив на землю, сдёрнул меня следом. Жеребец ускакал, недовольно заржав, – я отметила это краем сознания.

Мы со Стивом не обменялись ни единым словом. Мы просто слились в нескончаемом яростном поцелуе, будто клеймя друг друга, будто ставя тавро. И уже не было никакого «нет», никакого «я». Мы дрожали, стаскивая с себя одежду и падая прямо в свежую и пронзительно зелёную траву.

Сырая прохлада этой травы подо мной. Обжигающий жар его тела сверху.

– Скай… – услышала я его срывающийся шёпот.

Я не сразу сообразила, что он обращается ко мне. Потому что небо опрокинулось над нами ослепительным синим куполом, где медленно кружил ястреб – чёрной далёкой точкой.

Стив скрипнул зубами:

– Скай… я ведь без…

И я поняла.

– У меня есть таблетки, – прошептала я, с силой сцепив руки у него за спиной. – Ну же!

Я задохнулась, когда он заполнил меня до предела.

Он давно хотел, чтобы я кричала под ним, и я кричала, зажмурившись и мотая головой, и мне совершенно не было стыдно.

Мне и сейчас не стыдно это вспоминать. Я всё ещё чувствую ту яростную гордость.

Его жена написала у себя в дневнике: «Он принадлежал мне. Он был моим!»

Но моим он стал раньше.

Лёжа тогда на его плече и по-прежнему глядя в небо, я не выдержала и спросила его – хрипло и совсем неромантично:

– Все знают, что у тебя всегда с собой резинки, Стив Токей Сапа. Почему же сегодня ты?.. – Я осеклась.

И услышала его такой же хриплый смешок.

– Вот именно – все. Оайсин! Засранец Джереми выклянчил у меня пачку в раздевалке перед родео, он тёлку одну на вечер подцепил… а я вовсе не собирался… – Он тоже осёкся.

Я села, глядя на него сверху вниз округлившимися, наверно, глазами:

– Ты не собирался меня сегодня… подцеплять?

– Хийа, – безмятежно ответил он, улыбаясь во весь рот.

Я упёрлась обеими руками в землю по обе стороны от его головы, так что мои волосы упали ему на лицо:

– Нет?! Ты попросил, чтоб я пришла на родео, но ты не собирался…

– Хийа, – фыркнул Стив, сгребая меня одной рукой за волосы, другой – за шею и снова опрокидывая на себя. – Щекотно.

– Ах, щекотно! – выдохнула я, изо всех сил впиваясь ногтями в его предплечья, и тогда он, хохоча, перевернулся и опять подмял меня своим крепким телом.

– А теперь ты скажи, – потребовал он, уставившись мне в глаза. – Не помню, чтоб ты с кем-то гуляла здесь, Скай Адамс. Был кто-то в Миннеаполисе?

– Ты считаешь, что получил право это спрашивать? – вспыхнув от гнева, я оттолкнула его.

Отстранившись, Стив тяжело молчал. И ждал.

А потом наконец проговорил:

– Я не из любопытных. Не хочешь – не рассказывай. Просто… мне надо знать, что тебя никакой мудак не принуждал.

Чувствуя, как он напряжен, я вздохнула и неохотно ответила:

– Никто меня не принуждал. Это был… друг отца, у которого я работала. Всё произошло один раз и по моей инициативе. Просто… было интересно. Но не понравилось. И я не буду больше это обсуждать. – Я помедлила. – Что бы ты сделал, если б оказалось, что он действительно меня принудил?

Я могла бы не спрашивать.

– Поехал бы туда, – так же прямо отозвался Стив, – и вышиб бы из него всё дерьмо.

Я только покачала головой.

– И ты больше ни с кем другим не ляжешь, только со мной, Скай Адамс, – негромко добавил он. Его пальцы тисками сжали мои плечи, и я отрешённо констатировала, что поутру увижу в зеркале целую коллекцию синяков.

– Как и ты, Стив Токей Сапа, – откликнулась я так же тихо. – Как и ты.

***

Мы пробыли в прерии до самых сумерек. До серых прохладных сумерек.

Я подняла с травы свою когда-то белую блузку и измятую юбку и тяжело вздохнула, а Стив хмыкнул:

– Лучше б ты надела набедренную повязку, Скай Адамс. Или вообще ничего не надевала.

– Размечтался! – отрезала я, а он только расхохотался и пронзительно свистнул своему чудовищному жеребцу.

Водородная Бомба – что за кличка для коня, мне и выговаривать-то её не хотелось. Кстати, он меня терпеть не мог, вечно норовил укусить и скалился, будто насмехаясь.

На выгоне у нашего дома Стив придержал жеребца и спросил:

– Может, пойти с тобой? Твой отец…

– Не смешно, – я отстранилась и решительно спрыгнула на землю, но он наклонился, поймал меня за плечо и снова требовательно накрыл мои губы своими. Мы целовались и целовались, пока его конь не зафыркал, протестуя, и тогда я вырвалась и, не оглядываясь, направилась прочь.

Дом встретил меня молчанием. В холле не горел свет, дверь в родительскую спальню была плотно закрыта, и там едва слышно бормотал телевизор – на CBS News выступал любимый отцом Кронкайт.

– Я дома! – крикнула я, проходя мимо двери.