Небо надо мной (СИ)

– Я оплачу твоё обучение в Чикагском университете, – чётко и размеренно проговорил отец. – Я звонил туда, разговаривал с деканом юридического факультета. Пожалуйста, помолчи, Скай. Если ты хочешь спустить свою жизнь в канализацию, это твоё право, но я хочу побороться за тебя. У меня тоже есть право на это – я твой отец. – Он выложил на стол ещё два конверта. – Вот билет на самолёт до Чикаго, вот дорожный чек. Твой класс обойдётся без твоей выпускной речи. Если ты согласна с моими аргументами, вечером тебе надо ехать в аэропорт.

Он ни разу не произнёс даже имени Стива. Как будто его не существовало!

– Но вечером вернётся Стив! – закричала я, охваченная паникой. Всё происходило слишком стремительно, мелькало, как в кошмарном сне.

– Не вернётся, – жёстко отрезал отец.

Я не узнавала его. Я смотрела на него, не веря своим ушам и глазам.

– У меня есть связи в полиции Рапид-Сити. Его задержат на двадцать четыре часа по вымышленному обвинению и отпустят завтра. К тому времени ты уже будешь в Чикаго. Я распущу слухи, что ты уехала в Калифорнию.

– Но это подло! – простонала я, хватая его за руку, как в детстве. – Папа, пожалуйста… Я не могу так поступить с ним!

– Можешь и должна. У него своя дорога, и ты это тоже знаешь. Я даю тебе единственный шанс уехать без лишних проблем. Без эксцессов, – сухо заметил отец и поднялся. – В любом случае, решать тебе. И прямо сейчас.

Это был самый страшный выбор в моей жизни.

Я сидела, скорчившись на постели, и глядела на конверты, лежавшие на столе, отчаянно желая порвать их в клочья и пустить по ветру.

Но я не могла.

Это означало бы пустить по ветру всю свою будущую жизнь.

«Если ты останешься здесь, ты достигнешь лишь вершины Скалы Койота».

«Не предавай меня, Скан».

Эти слова звучали и звучали у меня в ушах.

Думать о том, как Стив сейчас мечется по тюремной камере, словно попавший в клетку зверь, было выше моих сил.

Я судорожно сглатывала, глаза жгло огнём, но слёзы… слёзы не приходили.

Я знала, что отец прав. Его аргументация была безупречна.

Я должна была уехать отсюда и уехать без эксцессов.

Стив Токей Сапа был тем эксцессом, который мог разрушить весь мой мир. А меняться он не желал.

Я медленно, как сомнамбула, встала и принялась собирать чемоданы.

Вечером я улетела в Чикаго.

Я больше никогда не видела Стива.

***

Бутылка с виски окончательно опустела. А я ещё пишу всё это и чувствую себя совершенно трезвой. Это, видимо, некий физиологический феномен, и он меня несколько раздражает, но раз уж так случилось, я обязана дописать.

Уехав тогда из Оглалы, я будто перевернула страницу книги, к которой никогда более не собиралась прикасаться.

А спалив дотла магазин отца, Стив словно бросил эту книгу в огонь.

Я не сразу узнала о том, что произошло в Оглале после моего внезапного отъезда. Домой из университетского кампуса я звонила регулярно, трубку всегда брал отец, ибо каждый раз мы обговаривали с ним время моего следующего звонка, и он ничего мне не рассказывал об этом инциденте. Собственно, мы никогда даже имени Стива не упоминали.

Пока однажды я не услышала в трубке голос матери. Я даже обрадовалась – и почувствовала, что скучаю по ней.

А та практически сразу сказала:

– Отец отправился в страховую компанию оформлять документы на магазин.

– А что случилось? – удивлённо осведомилась я.

– Я так и знала, что он ничего не рассказал тебе, – с досадой вздохнула мать. – А ведь по сути, Скай, магазин сгорел из-за тебя. Из-за твоего легкомыслия!

– Что?

Я больше не могла выдавить ни слова, только сжимала телефонную трубку во вспотевшей ладони.

– Ты завела роман с… неподходящим человеком, и вот результат, – громко и величественно объявила мать. – Наконец-то у меня появилась возможность сказать тебе это, а то твой отец вечно ограждает тебя от неприятностей, а ведь какого позора я натерпелась за этот год, какого ужасного, неописуемого позора, ведь все дамы в клубах, в магазинах и в салонах только и судачили о том, что наша дочь спуталась с дикарём!

– Мама, – проговорила я чётко, – твои дамы, эти старые клуши, завидовали мне так, что спать со своими мужьями не могли без того, чтобы не представить себя на моём месте. Что произошло с магазином?

Я слышала, как она тяжело дышит в трубку.

– Как ты груба со мной, Скай! Это он так на тебя повлиял! А твой отец – он всегда тебя баловал…

– Что с магазином, мама? – повторила я почти по слогам.

– Этот… он каким-то образом вывел из строя пожарную сигнализацию и поджёг его! – прокричала мать с каким-то торжеством в голосе. – Всё сгорело дотла! Господи, какой кошмар, и ведь полиция ничего не смогла доказать! Наконец-то твой отец согласился отсюда уехать! Вот только оформит документы, и мы вернёмся в Миннеаполис. Боже мой, двадцать лет я прожила среди дикарей, чтобы в конце концов моя дочь…

– До свидания, мама. Спасибо, что всё рассказала мне, я была рада тебя услышать, –сказала я и аккуратно положила трубку на рычаг.

Я чувствовала странное… освобождение? Да, вот именно. Освобождение.

Будто сгорело всё, что привязывало меня к Оглале. К Дакоте.

К Стиву.