Небо нас ненавидит

— Нас было больше, — сказал Квендульф, — Почти два десятка. Но они продали почти всех жрецу ваших старых богов по имени Ашшурам-Аппи. Ему нужны наёмники, но что-то готовит. Это было в первом городе, который почти у самого устья. Я не знаю, как он называется.

— Значит, Ашшурам-Аппи… — служитель задумался. Похоже, он не мог подобрать нужный значок. Потом быстро написал три подряд и обвёл их прямоугольником.

Квендульф решил, что может продолжать:

— В город доставили только двоих, осуждённых по первой категории. Я не знаю, почему меня по ней осудили. Возможно, за то, что я почти сумел скрыться… Но дошёл, как видите, я один.

— Чем ты занимался там, откуда пришёл.

— Я был мятежник, а теперь — невольник, — сообщил Квендульф, — До того как стать мятежником, я был просто слишком юн и не освоил никакого ремесла. Могу сражаться. Могу убивать. Если у вас есть рабы-наёмники, я буду служить там с радостью.

— Ты был вором? Наёмным убицей?

— Нет. Мама слишком хорошо меня кормила и даже научила читать. Я хотел более высокой судьбы.

— В таком случае такая перемена судьбы может вызвать обиду, — заметил Арад-Нинкиилим, — Но на волю богов не обижаются. Тем более, что боги здесь не причём. Ты пришёл туда, куда направлялся с самого начала. Именно такой конец ожидает почти всех мятежников.

— Но некоторые мятежники побеждают…

— … А потом их убивают или, если повезёт, продают в рабство другие победители. Ведь любая победа — это только начало борьбы. Когда добыча захвачена, начинается делёжка и бывает так, что она куда кровавей.

— Но — почему?.. — Квендульф помотал головой, словно собирался стряхнуть подступивший морок.

— Потому что так устроен мир. Победа — добыча редкая. Её никогда на всех не хватает. Идём дальше. Есть ли у тебя имя?

— Моё имя Квендульф.

— Что означает имя Квендульф?

— Какая разница?

— Не заставляй меня искать его смысл по книге! — вдруг вспыхнул привратник. — Я его найду — в наших книгах есть всё. Но когда я положу книгу на место — буду зол. Не заставляй меня становиться злым! Помни — ты пленник, и руки твои связаны.

— На нашем старом языке моё имя означает “Сумеречный волк”,- сдался Квендульф, — Я не хотел говорить, потому что пользы от этого знания не будет. Бессмыслица какая-то. Я всё равно буду раб, а рабу дают любое удобное имя.

— Не бессмыслица. Ты можешь сесть. Тебе надо сесть, ты устал, — Арад-Нинкилим размял глину и начал быстро наносить значки. Квендульф какое-то время следил за ним, потом не выдержал, прикрыл глаза и почти рухнул на пол. Полудрёма накатила на него, словно удушливая волна.

Но даже в полудрёме ему не было покоя. Перед глазами расцвела, распустив перья и хвост, та самая огненная птица, которую он зарубила. Он знал, что она мертва и стала пеплом. Но она всё равно летела сквозь ночь, выискивая врага полыхающими глазами. И он ничего не мог с эти поделать.

Квендульф очнулся от ощущения влаги и укола боли. Открыл глаза и увидел, что привратник разрезал ему один из пальцев и поливает каплями крови значки ещё не застывшей таблички.

Это было, конечно, неприятно. Но Квендульф не стал убирать руку. Он сейчас в их руках, они делают с ним, что хотят. Вот пусть и делают, пока он не придумает, как отсюда сбежать. Прятать кровь бесполезно — если он уберёт руку, они добудут её другим способом.

Пока он размышлял, Арад-Нинкилим закончил с его рукой, обмакнул полоску ткани в ту же чашку с пахучей водой и перевязал руку. Потом вернулся к столу.

— Зачем вам знать, что значит моё имя, — спросил Квендульф.

— Когда человек носит имя — это неспроста, — отозвался Арад-Нинкилим, — Когда человек выбирает себе имя, он всегда говорит о себе самое важное.

— А если не человек, а родители выбрали имя?

— Раз человек продолжает его носить — значит, считает, что оно ему подходит. И это тоже многое значит.

— Странно всё это. Что, у вас и имена выбирают?

— Да. К примеру, я — Арад-Нинкилим, — сказал привратник, — Это означает “Раб богини Мангустов”. И это имя я выбирал себе сам.

— Если бы у нас водились мангусты, — ответил Квендульф, чуть улыбаясь, — я бы тоже подумал о смене имени. Я слышал, это замечательные животные.

— Знаешь, что это? — спросил Арад-Нинкилим и показал ему дневную табличку.

Квендульф видел такие на рабах из первого священного города.

— На этом пишут

— Ответ точный. Но бессмысленный.

— На это штуке пишут имя раба?

— Не только. Кроме имени, здесь пишут дневной паёк. И ещё кое-что, что прочитать ты всё равно не сможешь. Тебе это знать не обязательно. Просто смотри и запоминай. На этой небольшой табличке ты поместишься целиком. Твоё имя, работа, жизнь или смерть. Разобьёшь табличку — не получишь пайка. Получишь чужую — будешь делать ещё и его работу.

— А если начинается бунт, то сначала бьют таблички, а потом идут грабить склад еды.

— Ты много знаешь о мятежах. Но отныне это знание для тебя бесполезно. Наши рабы никогда не бунтуют.

— Вы настолько хорошо их кормите, что им даже домой не хочется.

— Мы кормим их так, как считаем нужным. Но взбунтоваться наши рабы уже не могут. Этого нет на табличке.

— Надо же, как вы верите в то, что написано.