Небо памяти. Творческая биография поэта

В Подмосковье занятия продолжались до середины сентября…

В ночь с 15 на 16 сентября подразделения ОМСБОНа были подняты по тревоге и отправлены в Москву.

«Настроение у всех сразу переменилось, – рассказывает Илья Давыдов. – Красноармейцы, не сговариваясь, закричали “ура”. Остановились в Пушкино и увидели там еще такой же состав. В него грузились другие батальоны полка. На душе стало радостнее. Мы поняли: отправляемся на фронт защищать столицу».

И далее: «Перед бойцами была поставлена задача – обеспечить оборону центра столицы, не допустить прорыва врага через Садовое кольцо. Предстояла также “активная оборона” района Белорусского вокзала, Ленинградского и Волоколамского шоссе, т. е. направления, откуда ожидался прорыв немцев. Осью сектора обороны Москвы, закрепленного за ОМСБОНом, была улица Горького от Белорусского вокзала до Кремля»[22].

1-й полк разместился в Доме Союзов (там же был и штаб бригады) и здании ГУМа, 2-й – в зданиях в районе Пушкинской площади. Улица Горького выглядела непривычно. Москвичи, видевшие центральную улицу столицы в те дни, запомнили ее такой навсегда.

Первые этажи домов и витрины магазинов были укреплены мешками с песком, кирпичом, сваями. Строились баррикады, первая из них (считая от Красной площади) перегородила район Пушкинской площади от тогдашнего кинотеатра «Центральный» (ныне на этом месте протянулось новое здание «Известий») до недостроенного дома, в котором затем разместился магазин «Наташа». Баррикада представляла собой нехитрое с точки зрения инженерной мысли сооружение: мешки песка, кирпичи, обхваченные стальными обручами, веревками и другим связывающим и цементирующим материалом; справа и слева имелись пока еще открытые ворота для прохода троллейбусов и другого транспорта, особенно военных машин, мчавшихся к фронту. Следующая баррикада – в районе нынешней площади Маяковского и такая же – у Белорусского вокзала… Погашены огни… Оконные стекла в домах и учреждениях оклеены бумажными полосами. Воздушная тревога объявлялась до пяти-семи раз в сутки[23].

«В октябре 41-го года нашу часть привезли в Москву, когда немцы были рядом и предполагалось, что они могут войти в город, – вспоминал Левитанский. – И в нашу задачу входило держать оборону Москвы… уже в Москве – участок от Белорусского вокзала до Пушкинской площади… Мы патрулировали улицы – ходили вместе с моим другом Гудзенко… Мы, юные патриоты, готовились грудью защищать Москву: у нас была задача не пропустить немцев через Садовое кольцо»[24].

2-й полк ОМСБОНа, где проходили службу бывшие студенты ИФЛИ Гудзенко, Левитанский и Кардин, разместили в школе на Бронной, в опустевшем Камерном театре (сейчас Театр им. Пушкина) и в нынешнем здании Литературного института на Тверском бульваре.

«В лютую зиму… нас поместили в это казенное помещение с ледяными батареями, с обедом из жидкой баланды, – писал В. Кардин. – Ночью, когда разносился сигнал воздушной тревоги, мы старались затаиться в классах, они же спальни. На моей стоявшей в углу кровати укрывались тремя шинелями… Голодные мерзнут особенно сильно»[25].

Столовая, где обедали омсбоновцы, находилась на улице Горького около Центрального телеграфа. Когда в один из домов неподалеку попала бомба, молодые бойцы впервые увидели настоящих раненых и убитых. Война подступала все ближе.

«На улице Горького творилось невероятное, – вспоминал Илья Давыдов. – На проезжей части стояло несколько легковых автомобилей с опущенными скатами и побитыми стеклами. Возле диетического магазина, где недавно была длинная очередь, ползали и кричали десятки людей. На мостовой виднелись красные пятна. К месту взрыва бежали люди и останавливались там, не зная, что предпринять. Взрыв тяжелой бомбы вызвал много жертв. В течение часа мы обходили квартиры и делали перевязки раненым. Позже узнали, что такие же фугаски немецкий самолет сбросил на Большой театр, на трамвайную остановку у Ильинских ворот и на угловое здание Центрального Комитета партии. И оттуда автомашины увезли десятки пострадавших»[26].