Небо принадлежит нам

Бокс-Хилл

в один из выходных, когда мама была в командировке, мы с тобой с утра пораньше отправились за город. это был потрясающий день, джек, ослепительно-солнечный и жаркий. помнишь, как мы ехали по извилистой дороге на вершину холма, а потом сидели там на смотровой площадке и жевали сэндвичи и печеньки джаффа? ты сначала сгрызал шоколадную глазурь, а после – желе, прямо как папа тебя учил. шоколад, потом желе. шоколад, потом желе.

15

Мы уже давно перестали отвечать на нескончаемые телефонные звонки, письма и сообщения в «Фейсбуке». Каждый, кто узнавал о болезни Джека, считал нужным объявиться и выразить сочувствие. От желающих «заскочить всего на пять минут», чтобы нас проведать, не было отбоя.

Анна предложила сделать еще одну рассылку. «Может, тогда они оставят нас в покое», – сказала она. Я лишь пожал плечами: «Как хочешь».

И тут на нас обрушился новый шквал писем. «Не может быть, мы не верим», – писали люди. Они плакали, сокрушаясь о нашей судьбе, не в силах думать ни о чем другом. «За что вам это, – вопрошали они, – за что, Господи?» Нам предлагали помощь: сходить в магазин, прибраться в доме – все, что угодно, лишь бы хоть в чем-то оказаться нам полезными.

«А Джек как воспринял эту новость? – спрашивали они. – Какой ужас – он ведь еще совсем малыш…» Они знали, что мы надышаться на Джека не можем, что он – наше бесценное сокровище. Знали, потому что у них самих были дети. Но они даже не пытались понять, что с нами сейчас творится, не давали себе труда хотя бы на мгновение влезть в нашу шкуру.

Потом волна скорби прокатилась по «Фейсбуку». Друзья и друзья друзей, люди, которых мы даже толком не знали, все как один принялись обновлять свои статусы:

Только что услышала печальную новость…

Потрясен до глубины души…

Иногда жизнь напоминает нам о том, что мы не вечны. Цените то, что у вас есть.

Я даже посчитал: Джек фактически собрал 126 лайков. Пока я размышлял, что мне ответить всем этим людям, Джек вдруг перестал быть главным героем моей ленты новостей.

Мир праху твоему, Дэвид Фрост[3]

Как грустно. Покойтесь с миром, сэр Дэвид *плачет* ушел настоящий гений. Пусть земля ему будет пухом.

Всего несколько минут – и о Джеке забыли. Теперь каждый второй был «опустошен» или «совершенно убит горем». Потому что «Фрост против Никсона» – их любимый фильм. Потому что таких журналистов больше нет. Фрост был истинным джентльменом и человеком исключительной порядочности, не то что этот Мердок, который не гнушается подслушивать чужие телефонные разговоры.

«Слишком рано», – писали они. «Слишком рано». Эти слова зацепили меня больше всего. «Слишком рано». Ему было семьдесят четыре года. Семьдесят. Четыре. Да Дэвид Фрост на толчке провел больше времени, чем прожил мой сын. И это, мать вашу, «слишком рано»?