Небо принадлежит нам

– Ты знаешь, значительно лучше. Казалось, надежды уже нет, но вдруг она начала приходить в себя. Это просто чудо.

– Вот так новости, я очень рад. – У меня больше не оставалось сомнений в том, что я должен делать.

– Да. Она сидит в кровати и командует медсестрами, представляешь? Врачи считают, что она полностью поправится.

– Это здорово, – сказал я.

– А как Джек? – спросила Анна, и мое сердце бешено забилось.

– Прекрасно, на айпаде играет.

– Правда? Как хорошо, он ведь в последнее время совсем потерял к нему интерес, да?

– Да. Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить…

У меня вдруг пересохло в горле.

– Роб, что случилось? Что с Джеком? Роб? – Она начинала паниковать. – Почему ты молчишь? Роб!

– Анна. Я должен тебе кое-что сказать.

– Господи, нет…

– Анна, Джек в порядке. Но… мы…

– Вы – что, Роб? Что случилось?

– Мы в Праге.

– Вы в Праге, – машинально повторила она. – И что? Я не понимаю. Что это значит?

Пошли какие-то помехи, потом я услышал тяжелый вздох и, после паузы, – визг ножек стула, который тащили по полу.

– Роб, только не говори мне, что вы в той клинике…

– Анна, прошу, выслушай меня. – Мой голос задрожал, и я принялся шагать туда-сюда по коридору. – Я знаю, что поступил неправильно, но послушай, просто послушай. Он прекрасно себя чувствует, Анна, эта терапия действует на него великолепно, я его раньше вообще таким не видел! Он румяный, он постоянно смеется и шутит… это что-то невероятное! Ты должна приехать и увидеть его!

– Погоди, о чем ты? Он что – уже проходит там лечение? Господи, Роб, нет, скажи мне, что это не так…

– Прости, что говорю тебе об этом только сейчас. Терапия только-только началась, но уже сейчас – уже сейчас! – результаты поразительные! Уровень белков крови, по которым они определяют, борется организм или нет, просто зашкаливает! Анна, прошу тебя, приезжай – ты сама все увидишь. Прости, что увез его вот так, но ему лучше, ему правда лучше, Анна!

– Мне это не снится, Роб? – Ее голос ледяной сталью резанул ухо. Будь я сейчас рядом, она бы плюнула мне в лицо. – Ты действительно это сделал? Поверить не могу…

– Анна, я знаю, ты в ярости, и это понятно, но умоляю, на коленях прошу – просто приезжай. И ты убедишься, что Джек идет на поправку!

Она замолчала, и некоторое время я слушал только ее частое дыхание.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Вместо того чтобы заботиться о нашем сыне, нашем умирающем сыне, ты насильно тащишь его в Прагу.

– Анна, пожалуйста, просто приезжай. Ты должна приехать.

– И у тебя еще хватает наглости мне указывать? Что я действительно должна сделать, так это позвонить в полицию, но ты прекрасно знал, что я не стану. И долго ты вынашивал свой план, Роб? Месяц? Неделю? Держу пари, ты чуть не плясал от радости, когда мама слегла, – надо же, такой шанс… Больше никаких процедур, ты меня слышишь? Я запрещаю тебе продолжать лечение Джека. Я прилечу первым же рейсом и заберу Джека домой.

Я попытался возразить, но она не дала мне и слова вставить.

– Никогда тебе этого не прощу, Роб. Никогда! – произнесла она дрожащим от гнева голосом и повесила трубку.

Я сделал глубокий вдох, чувствуя, как невидимые тиски сдавили грудь. Я вернулся в палату проведать Джека. Он, улыбаясь, смотрел на айпаде какой-то ролик и с наслаждением уплетал банан. Анна наверняка сидит сейчас с ноутбуком и бронирует билет. Она все поймет, когда увидит Джека.

Джек сидел у окна и первым заметил, как к дому подъехало такси Анны. Ночевали мы в квартире, которая принадлежала клинике. Квартира была чистой и светлой и больше напоминала номер в первоклассном отеле: белая мебель, кухня, оборудованная по последнему слову техники, телевизор с плоским экраном. Нам дали номер телефона, по которому попросили звонить, если самочувствие Джека ухудшится.

– Мама! – завопил Джек, когда мы открыли дверь, и бросился к Анне.

– Джеки! – Анна обняла его и крепко прижала к себе. – Как же я по тебе соскучилась. Скорее, зайдем в дом, на улице ужасно холодно.

– Как долетела? – спросил я, пока мы поднимались по лестнице, но Анна ничего не ответила, даже не посмотрела на меня.

Окинув изучающим взглядом квартиру, Анна опустилась на диван. Джек примостился рядом и принялся хвастаться новыми машинками размером со спичечный коробок, которые мы купили ему в аэропорту.

Наступил час для послеобеденного сна, и Анна с Джеком ушли в спальню. Анна читала ему сказки, а когда Джек заснул, вернулась в гостиную и села на пластиковый стул, стоявший в углу.

– Ты даже не представляешь, как я на тебя зла, – произнесла она тихо и отрывисто, каким-то чужим голосом. – Наш сын смертельно болен, а ты, не сказав мне ни слова, летишь с ним в Прагу. Как ты мог?

– Прости, что не предупредил, но было…

– Ты совсем рехнулся, Роб? Я ведь могла позвонить в полицию, и поверь, закон был бы на моей стороне, а не на твоей. Ты вообще подумал о Джеке? О том, какой вред может нанести его здоровью это путешествие?

– Повторяю: прости меня. Но сделал я это ради Джека. Я был уверен, что поступаю правильно.

– В этом я не сомневаюсь.

– Анна, да ты посмотри на него! Он выглядит намного лучше, чем раньше!