Небо — пусто?

— Я не понравилась его родителям, — с вызовом сказала свою вторую фразу за вечер Виточка. И словно прорвало её: — Им не понравилось, что уже ребёнок. Они хотят для него, — она небрежно кивнула головой в сторону Кроля, — чтоб всё, как положено: сперва свадьба, а дети — через девять месяцев. Старообрядцы какие-то. Отстали от века. Мы — современные: сначала попробуй — подходим ли друг другу, а потом строй жизнь. Правильно?

— Н-не знаю, — заикаясь, сказала Дора, уяснившая из речи Виточки истинную ситуацию: Кроль, как положено, привёл Виточку к родителям, а не к ней, к ней пришёл с отчаяния, и — Виточка не любит Кроля. Открытия оглушили. Какое больше? То, что её поставили на место? Раскатала губы на сладкое: не растила, бессонных ночей не растрачивала, а сына тебе подавай! Или то, что Виточка не любит Кроля?

Дора была типичным продуктом своей страны — прямолинейна в своих чувствах и мыслях («это — чёрное, это — белое», «это положено, это — не положено»…), а вот возникла непонятная задачка, столкнулись противоположные ощущения, и на тебе — тупик.

— Они думали, я кланяться буду, встану на коленки, попрошу прощения. Не на такую напали, — декламировала Виточка в пространство, не умея своим кукольным взглядом увидеть другого человека. — Я выпрашивать ни у кого ничего не стану, своё возьму.

— А как твои родители отнеслись к случившемуся? — выдавила из себя Дора, тщетно пытаясь поймать Виточкин взгляд.

— Буря! — ответствовала, брезгливо сморщив губы, Виточка. — Маман достала меня. Производителя не знаю, в глаза не видела, сбежал от маман, не задержавшись, до моего рождения, хотя и законный был. Маман у меня соответствующая. На мне срывает всю свою провороненную жизнь. Но я своё у жизни возьму, — повторила она. — Со мной так не получится, как у неё. Мужик, дели пополам не только удовольствия. Хочу свадьбу. Хочу, как положено, комплект: чтобы при ребёнке состоял и отец тоже. Тем более что бабушек у него не будет.

— Почему не будет? — фраза сама собой выскочила из Доры, вопреки ее состоянию и желанию. — Бабка есть.

— Это годится, — сказала Виточка строго, и Дора поёжилась.

4

Ночь получилась бессонная. Давила пальцами себе виски — перестаньте болеть, клала ладонь на закрытые глаза — спите. Но в висках грохотало, а веки сами собой поднимались. И — царила в ночи Виточка. С картинки. Вместо защитных стен и крыши родного жилья. Вместо светлых от дворовых фонарей окон. Вместо блестящей в свете лакированной поверхности шкафа.

Сцены с этой «Виточкой с картинки» сменяли одна другую.

Виточка беспардонно кричит на Кроля: «Подбери свои грязные носки» (у Кроля привычка: пришёл с работы — скорее ноги разуть, а ботинки с носками — где снял, там и оставил), «Ты уберёшь с глаз свой дурацкий комбинезон? Развонялся на весь дом», «Ты постирал наконец пелёнки?», «Ты приготовишь наконец завтрак?», «Деньги на бочку! До копейки!», «Хочу шубу», «Хочу сервиз», «Хочу…», «Хочу…», «Своё возьму!» — грохотал голос Виточки на весь дом, на весь мир.

Виточка отставляет мизинчик, когда берёт чашку в руку. Виточка завязывает дочке банты, и бантов больше, чем волос. Виточка протыкает дочке уши, чтобы навесить серёжки (почему Доре кажется, что будет именно дочка, она не знает). Виточка ведёт дочку в секцию фигурного катания и кричит на неё за пятно на платье…

Дора вставала, ходила по дому, встречая удивлённые взгляды своего кошачьего семейства и Стёпа. Кошки лишь лениво смотрели, а Стёп бродил следом.

Она не собирала своих ощущений и мыслей во фразы — «Бедный Кроль», «Попался, сынок», «Пропадёшь, парень», она барахталась в незнакомой боли, залившей грудь.

Хотела ли она нянчить внучку?

Почему за все годы её материнства ни разу в голову не пришло, что Кроль очень даже легко может жениться, а значит — уйдёт от неё?

Вот это «уйдёт» в голову так и не явилось ни разу. Почему? Инстинкт самосохранения? Или — отсутствие собственного опыта? «Жениться» у неё не получилось, уйти было не от кого. А может быть, хранила от этих мыслей слепая вера в Кроля: такой уйти от неё, бросить её на произвол судьбы не способен? Кроль подарен ей «до берёзки».

А сейчас ощутила — уйдёт, уже ушёл — и зашлась в панике. Каждой своей клеткой, взбунтовавшейся против Виточки, ощутила потерю. Увела сына!

Даже если Кроль будет забегать к ней на чай, он не сможет плюхнуться на стул прочно, основательно. И взгляд, уже сейчас ускользающий от неё, спрячет его истинное состояние. Он уйдёт не только от неё. И — от себя.

Метаться по квартире — глупо. И не спать — глупо. Не остановишь катящееся на тебя одиночество!

А вдруг остановишь?

Она чётко знает, чего от неё хотят: сначала наготовить на свадьбу, устроить праздник. А когда родится ребёнок, она нужна только для того, чтобы стирать пелёнки и гулять с девочкой.

Можно отказаться сразу. Она не хочет ничего делать для Виточки.

Но отказаться — значит разрушить себя.